– Вас беспокоит одна ваша знакомая, – сказал голос очень официально. – Поверьте, я ни в коем случае не стала бы вам звонить… но я оставила в вашем доме очень важную для меня вещь. Когда я могу забрать ее?
Уголки Владовых губ поползли вниз так резко, будто рот стянуло клеем:
– Анжела? – сказал он после минутной, наверное, паузы. – Важная вещь – это шампунь?
– Нет, – сказала трубка так холодно, что у Влада едва не заиндевело ухо. – Речь идет о сумочке – это подарок… Так когда я могу забрать свою вещь?
– Сумочка, – тупо повторил Влад.
– Шампунь можете оставить себе, – сказала трубка насмешливо.
– Спасибо, – сказал Влад. – Записка на воротах – ваших рук дело?
– Да, – сказала трубка тоном королевы. – Я вернулась сразу же, как только обнаружила пропажу… но вас уже не было.
Надо полагать, на встречу с читателями она пришла, чтобы попросить свою сумочку, подумал Влад язвительно.
И тут же вздрогнул от еще неоформившейся, но очень неприятной мысли.
– Вот что, – сказал решительно. – Вы можете приезжать в любое время, хоть сейчас… Я оставлю вашу сумочку на почтовом ящике. Просто протянете руку и заберете – даже если меня не будет дома.
– Вы очень любезны, – сообщила трубка.
А Влад вдруг понял, что за мысль заставила его внутренне напрячься минуту назад. Следуя логике событий, Анжела уже
Стало быть, и под угрозой смерти, и в поисках золотого слитка она не должна звонить Владу, который выгнал ее из дому, будто кошку, причем кошку драную…
Или эта дешевая пластмассовая сумка на молнии действительно так ей дорога?
Трубка давно попискивала короткими гудками, а Влад сидел, тупо глядя на экран, где шагал через Долину Совести Гран-Грэм со товарищи.
Она ведет себя так, будто дразнит
Нет ничего хуже – привязаться, перегореть, а потом привязаться опять. Это мучительно. Это – почти наверняка смертельно; много лет назад, прощаясь с Димкой, Влад еще этого не знал.
Если открыть нижний ящик стола, если приподнять одновременно все скопившиеся там бумаги – на дне обнаружится черно-белая фотография, почти не пожелтевшая со временем. Выпускники спускаются по школьной лестнице, чтобы с шутками-прибаутками набиться в автобус…
Вот только Влад не станет выдвигать ящик и ворошить бумаги. Сейчас он встанет, завернет в слой газет чужую пластиковую сумочку, отнесет во двор и положит сверху на почтовый ящик. И – все. На этом история с Анжелой обретет, наконец, окончательный финал.
– Надеюсь, больше она ничего не забыла, – сказал Влад вслух.
В это время за окном просигналил автомобиль.
– Господин Палий! Вам пакет! Рукопись по поручению «Всефильма»! Господин Палий, вы дома?
Влад вышел на крыльцо. Парень лет восемнадцати стоял у ворот, размахивая большим конвертом; за его спиной фырчал маленький курьерский фургон.
– Распишитесь здесь, – парень шлепнул ведомость на дрожащий теплый капот. Влад взял протянутую ручку, склонился над листком в поисках указующих птичек…
Его тронули за локоть. Влад обернулся – вместо курьера рядом стояла женщина в объемной рыжей шубе.
– Могу я получить свою сумку?
Влад обернулся к парню. Курьер радостно улыбнулся:
– А я подбросил вашу знакомую, сейчас ведь такие дороги…
Кажется, он ждал, что его похвалят.
Влад перевел взгляд на Анжелу.
Пришла вялая мысль: почему он должен беспокоиться о жизни и здоровье этой бабы? В конце концов, если она станет совсем уж досаждать… можно вызвать полицию. А если она даже помрет… почему Влада должно это заботить?! Видит Бог, он сделал все возможное, его совесть чиста…
Да. Долину Совести Влад не прошел бы и до половины.
– Могу я получить свою сумку? – холодно повторила Анжела.
Влад развернулся и пошел к дому. Что-то закричал курьер – ах да, ведь Влад не расписался в получении конверта… Он вернулся. Поставил свою подпись. Снова пошел к дому; в прихожей взял с подзеркальной тумбы сумочку с банными причиндалами и снова вышел во двор. Удержался, чтобы не запустить сумочкой в Анжелу; не отводя взгляда, протянул ей забытую вещь:
– Надеюсь, больше мы не увидимся?
Тут она улыбнулась. Обворожительно и вместе с тем жестко; в этой улыбке было и двойное, и тройное дно, у Влада сам собой подобрался живот.
