– Да нет, не думаю.

– Скажи, а вот ты, ты видел когда-нибудь Ледовитый океан? – спросил Анри у Леграна.

– А как же, – ответил Легран. – В тридцать шестом. Хорошие были времена. Самое удивительное, что на нем были волны, будто оно все вдруг взяло и замерзло в один присест.

– А ты уверен, что совсем-совсем ничего не было? – спросила меня Анна. – Даже куду?

– Да что вы, – проговорил Анри, – в ледниковый период вся земля была как Ледовитый океан.

– Но ведь подо льдом-то должны же были оставаться какие-то совсем крошечные зверьки, они просто ждали, пока все это растает.

– Хочется верить, – поддержал я. – А потом, если разобраться, кто знает? Может, тогда уже вообще все было.

– Да нет, быть того не может, чтобы уж совсем ничего, – как-то решительно заявил Эпаминондас. – Ведь, в таком случае, как, интересно, объяснить, откуда все вдруг потом появилось, да еще столько всякого разного?

– Забавно, – заметил бармен, – стоит термометру добраться до сорока в тени, как тут же начинаются разговоры про ледниковый период.

– А правда, – проговорила Анна, – как же тогда объяснить, откуда появилось все, что есть сейчас?

И улыбнулась мне.

– Да помолчи ты, – прошептал я ей. – Ты что, всегда так заводишься?

– Если ты до сих пор еще не заметил, – с издевкой заметил Эпаминондас, – хотел бы я знать, какие тебе еще нужны доказательства…

– Но это даже представить себе невозможно, – ужаснулась Анна. – Скажи, ну как такое можно стерпеть?

– Все терпят, – ответил я. – И не такое еще. Знала бы ты, какие муки приходится терпеть мне…

– Послушайте, – возмутился Эпаминондас, – если вы и дальше будете заниматься ерундой, интересно, кто будет заниматься делом?

– Тебе что, нехорошо? – спросил Анри у Леграна.

Легран стоял, полузакрыв глаза, будто в каком-то трансе.

– Погоди, – пробормотал Легран.

– Похоже, с ним что-то неладно, – заметил бармен.

– Ну, что с тобой? – встревоженно поинтересовался Анри. – Родишь ты наконец или нет?

– Погоди, погоди, – отмахнулся его приятель.

– Если он собирается упасть в обморок, – посоветовала Анна, – лучше было бы забрать у него из рук стакан.

– Хрящеры! – завопил вдруг Легран. – Никак не мог вспомнить!

– И часто на него такое находит? – спросила Анна.

– В ледниковый период здесь водились хрящеры, – в полном упоении повторил Легран.

– Он такой, – пояснил всем присутствующим Анри, – на вид вроде парень как парень, простой и все такое, а на самом деле голова. Это вам не какой-нибудь придурок.

– Вот видишь, – продолжал свое Легран, – я знал, что чем-то похоже на хрящи, вот и вспомнил.

– Если вы знали, что с ним такое случается, – обратилась Анна к Анри, – могли бы и предупредить.

– Терпеть не могу, – пояснил Легран, – когда не удается вспомнить какое-нибудь слово. Так вот, в ледниковый период земля была населена хрящерами.

– Понял, – обратилась ко мне Анна, – значит, все-таки что-то было.

– Только, если уж на то пошло, по-моему, они назывались не хрящеры, а ящеры, – уточнил я.

– Мне тоже так кажется, – подтвердил бармен. – Это все хрящи, из-за них вся путаница. Хотя вообще- то, честно говоря, не вижу большой разницы.

– Ладно, ящеры так ящеры, – немного смущенный, согласился Легран.

– Ну так что? – не унималась Анна. – Все-таки были они или не были?

– Понятия не имею, – чуть слышно признался я ей.

– А вот я уверен, что ящеры были еще раньше, – вдруг тоном, не терпящим возражений, изрек Эпаминондас.

– Интересно, почему это мы должны верить вам на слово, – с достоинством возразил Легран. – Вот ты, к примеру, ты ведь знал это, правда? – обратился он за поддержкой к Анри.

– По правде говоря, – ответил Анри, – если уж тогда не было ничего, кроме льда, то что, спрашивается, они могли положить себе на зуб, эти твои ящеры…

– А эти ящеры, они большие? – спросила меня Анна.

– Очень, большие-пребольшие, – пояснил я, – немного похожи на крокодилов.

– Если уж речь зашла о жратве, – снова заговорил Легран, – то тут можно ко всему привыкнуть, кто же этого не знает. Если нет ничего, кроме льда, приходится жрать лед, вот и все дела.

– Раз уж эти ящеры были такие огромные, – заметила Анна, – то вряд ли они бы там выжили, и все- таки, наверное, были же тогда какие-нибудь совсем-совсем крошечные зверюшки…

– Пусть так, кому это мешает, – согласился бармен. – А вот мне, мне больше всего на свете хотелось бы хоть разок пописать на лед.

– Совсем маленькие, – заладила свое Анна, – крошечные-прекрошечные, не может же быть, чтобы не было хотя бы чего-нибудь живого. Ну хотя бы вот такусенькие насекомые. Много ли им надо? Они почти что ничего и не едят, да и дышат-то совсем чуть-чуть, так что они вполне могли долго оставаться подо льдом…

– Ты кончишь когда-нибудь возбуждать его этими своими крошечными тварями или нет? – обратился к ней Эпаминондас.

– Если бы только этими тварями, – возразил я, – это бы еще куда ни шло…

– Ах-ах-ах! – прыснул со смеху Эпаминондас.

– Во-первых, – проговорил Анри, – откуда известно, что тогда вообще ничего не было?

– Нет, это вполне известно, – ответил я. – Скажи, тебе обязательно нужно верить, – спросил я у Анны, – в этих своих крошечных тварей?

– Я теперь не смогу заснуть, – ответила она.

– И почему же это ты теперь не сможешь заснуть? – поинтересовался я.

– Если вы и дальше собираетесь продолжать в том же духе, – разозлился Эпаминондас, – тогда я лучше смоюсь с концами, и все дела.

– Я не смогу заснуть, – повторила Анна, – ведь что ни говори, а это очень трудно пережить.

– Почему-то все это отлично переживают, – возразил я. – И никто не может объяснить. Ни один человек. Так что успокойся.

– Подумать только, наверное, когда таял весь этот лед, – не унимался Анри, – вот уж потоп был что надо.

– Можно себе представить, – согласился бармен. – Правда, жалко, некому было на это полюбоваться.

– А вдруг было кому? – насторожилась Анна.

– Потрясающе, даже представить себе невозможно, – невозмутимо сказал Анри. – А ну, повторите-ка, Андре.

– Коньяк наилучшей выдержки? Насколько я понял этих господ, на Узде его пьют неразбавленным. Да, что и говорить, должно быть, грязищу развезло дальше некуда. Тут я вполне того же мнения.

– Но тогда, – снова вмешалась Анна, – все океаны заполнились водой, и, должно быть, все зверюшки, которые были подо льдом, сразу всплыли на поверхность.

– Хорошо еще, что мы не думаем о таких вещах постоянно, – заметил один из приятелей, – счастье, что мы об этом забываем, как и обо всем прочем.

– Да, и правда, счастье, – согласилась Анна.

– Ах, счастье-счастье… – фыркнул Эпаминондас, причем очень громко.

– Да, что правда, то правда, – согласился бармен, – это уж точно, к счастью.

– Что и говорить, – продолжил Эпаминондас, – и без того забот полон рот.

В тот момент в баре появился новый посетитель. На вид ему было лет тридцать, весь такой нарядный,