движутся какие-то тени. Казалось, они с большой осторожностью, укрываясь за стволами деревьев, приближаются к берегу пруда. Может быть, мы в конце концов решили бы, что эти тени только привиделись нашим утомленным глазам, но тут до нас донеслось конское ржание.
– Это наши друзья, – пробормотала Гертруда.
– Или принц, – ответила я.
– О, принц, – сказала она, – принц бы не прятался.
Эта простая мысль рассеяла мои подозрения и укрепила мой дух.
Мы с удвоенным вниманием вглядывались в прозрачную мглу. Какой-то человек вышел вперед, его спутники, по-видимому, остались позади, в тени деревьев.
Человек подошел к лодке, отвязал ее от столба, к которому она была привязана, сел в нее, и лодка бесшумно заскользила по воде, направляясь в нашу сторону.
По мере того как она продвигалась вперед, я все больше и больше напрягала зрение, пытаясь разглядеть друга, спешащего к нам на помощь.
И вдруг мне показалось, что его высокая фигура напоминает графа де Монсоро. Потом я смогла различить мрачные и резкие черты лица; наконец, когда лодка была уже в десяти шагах от нас, мои последние сомнения рассеялись.
Теперь новоявленный друг внушал мне почти такой же страх, как и враг.
Я стояла, безмолвная и неподвижная, сбоку от окна, и граф не мог меня видеть. Подъехав к подножию стены, он привязал лодку к причальному кольцу, и голова его показалась над подоконником.
Я не удержалась и вскрикнула.
– Ах, простите, – сказал граф де Монсоро, – я полагал, что вы меня ждете.
– Я действительно ждала кого-то, но не знала, что это будете вы.
Граф горько улыбнулся.
– Кто же еще, кроме меня и вашего отца, будет оберегать честь Дианы де Меридор?
– В том письме, которое я получила, вы писали мне, сударь, что уполномочены моим батюшкой.
– Да, и поскольку я предвидел, что вы усомнитесь в этом, я захватил от него письмо.
И граф протянул мне листок бумаги.
Мы не зажигали свечей, чтобы иметь возможность свободно передвигаться в темноте. Я перешла из комнаты Гертруды в свою спальню, встала на колени перед камином и в неверном свете пламени прочла:
«Моя дорогая Диана, только граф де Монсоро может спасти тебя от опасности, которая тебе угрожает, а опасность эта огромна. Доверься ему полностью, как верному другу, ниспосланному нам небесами.
Позже он откроет тебе, чем бы ты могла отплатить ему за его благородную помощь, знай, что его помыслы отвечают самым заветным желаниям моего сердца.
Заклинаю тебя поверить мне и пожалеть и меня и себя.
Определенных причин не доверять графу де Монсоро у меня не было. Он внушал мне чисто инстинктивное отвращение, не опирающееся на доводы рассудка. Я могла вменить ему в вину только смерть Дафны, но разве убийство лани преступление для охотника?
Я вернулась к окну.
– Ну и как? – спросил граф.
– Сударь, я прочла письмо батюшки. Он пишет, что вы готовы увезти меня отсюда, но ничего не говорит о том, куда вы меня отвезете.
– Я вас отвезу туда, где вас ждет барон.
– А где он меня ждет?
– В Меридорском замке.
– Значит, я увижу отца?
– Через два часа.
– О сударь! Если только вы говорите правду…
Я остановилась. Граф с видимой тревогой ждал, что я скажу дальше.
– Рассчитывайте на мою признательность, – добавила я дрогнувшим голосом, ибо уже угадала, в чем, по его мнению, должна была заключаться эта признательность, но у меня не хватало сил назвать все своими словами.
– В таком случае, – сказал граф, – готовы ли вы следовать за мной?
Я с беспокойством взглянула на Гертруду. По ее лицу было видно, что мрачная фигура нашего спасителя внушала ей доверия не больше, чем мне.
– Имейте в виду, каждая минута промедления грозит вам такой бедой, что вы и помыслить не можете, – сказал он. – Я запоздал примерно на полчаса; скоро уже десять, разве вам не сообщили, что ровно в десять часов принц прибудет в замок Боже?
– Увы! Да, – ответила я.
– Как только принц появится здесь, я уже ничего не смогу сделать для вас, даже если поставлю на карту свою жизнь, тогда как сейчас я рискую ею в полной уверенности, что мне удастся вас спасти.
– Почему с вами нет моего отца?
– Как по-вашему, неужели за вашим отцом не следят? Да он не может шагу ступить без того, чтобы не стало известно, куда он идет.
– Ну а вы? – спросила я.
– Я? Со мной другое дело. Я друг принца, его доверенное лицо.
– Но, сударь, – воскликнула я, – коли вы друг принца, коли вы его доверенное лицо, значит…
– Значит, я предаю его ради вас; да, именно так. Поэтому я и сказал вам сейчас, что рискую своей жизнью ради спасения вашей чести.
В тоне графа звучала такая убежденность и все его слова были так похожи на правду, что, хотя этот человек все еще вызывал у меня неприязнь, я не знала, как объяснить ему свое недоверие.
– Я жду, – сказал граф.
Я взглянула на Гертруду, но она тоже была в нерешительности.
– Ну вот и дождались, – сказал граф. – Если вы еще колеблетесь, взгляните на тот берег.
И он показал мне на кавалькаду, скакавшую к замку по берегу пруда, противоположному тому, от которого он отчалил.
– Кто эти люди? – спросила я.
– Герцог Анжуйский со свитой, – ответил граф.
– Барышня! Барышня! – заволновалась Гертруда. – Нельзя терять времени.
– Мы и так потеряли его слишком много, – сказал граф. – Небом вас заклинаю, решайтесь.
Я упала на стул, силы меня покинули.
– Господи боже! Господи боже! Что делать? Что делать? – повторяла я.
– Слышите, – сказал граф, – слышите: они стучат в ворота.
Действительно, два всадника, отделившиеся от кавалькады, уже стучали в ворота молотком.
– Еще пять минут, – сказал граф, – и все будет кончено.
Я хотела подняться, но ноги у меня подкосились.
– Ко мне, Гертруда, – пролепетала я. – Ко мне!
– Барышня, – взмолилась бедная девушка. – Вы слышите? Ворота уже открываются. Вы слышите? Всадники въезжают во двор.
– Да, да! – отвечала я, тщетно пытаясь подняться. – Но у меня нет сил.
– Ах, если только это!.. – обрадовалась Гертруда.
И она обхватила меня руками, легко подняла, словно ребенка, и передала графу.
Почувствовав прикосновение рук этого человека, я вздрогнула так сильно, что чуть было не упала в воду.
Но он прижал меня к груди и бережно опустил в лодку.
