заблагорассудится.
Только помните, что, хотя имя и не вписано, я даю ее вам.
— Я этого никогда не забуду! — ответил д'Артаньян — Ваше высокопреосвященство может быть в этом уверены.
Кардинал обернулся и громко произнес:
— Рошфор!
Кавалер, который, вероятно, стоял за дверью, тотчас вошел.
— Рошфор, — сказал кардинал, — перед вами господин д'Артаньян. Я принимаю его в число моих друзей, а потому поцелуйтесь оба и ведите себя благоразумно, если хотите сберечь ваши головы.
Рошфор и д'Артаньян, едва прикасаясь губами, поцеловались; кардинал стоял тут же и не спускал с них бдительных глаз.
Они вместе вышли из комнаты.
— Мы еще увидимся, не так ли, милостивый государь?
— Когда вам будет угодно, — подтвердил д'Артаньян.
— Случай не замедлит представиться, — ответил Рошфор.
— Что такое? — спросил Ришелье, открывая дверь.
Молодые люди тотчас улыбнулись друг другу, обменялись рукопожатиями и поклонились его высокопреосвященству.
— Мы уже стали терять терпение, — сказал Атос.
— Вот и я, друзья мои! — ответил д'Артаньян. — Я не только свободен, но и попал в милость.
— Вы нам расскажете все?
— Сегодня же вечером.
Действительно, в тот же вечер д'Артаньян отправился к Атосу и застал его за бутылкой испанского вина — занятие, которому Атос неукоснительно предавался каждый день.
Д'Артаньян рассказал ему все, что произошло между ним и кардиналом, и, вынув из кармана грамоту, сказал:
— Возьмите, любезный Атос, она принадлежит вам по праву.
Атос улыбнулся своей ласковой и очаровательной улыбкой.
— Друг мой, для Атоса это слишком много, для графа де Ла Фер, — слишком мало, — ответил он. — Оставьте себе эту грамоту, она ваша. Вы купили ее, увы, дорогой ценой!
Д'Артаньян вышел от Атоса и вошел в комнату Портоса.
Он застал его перед зеркалом; облачившись в великолепный, богато расшитый камзол, Портос любовался собой.
— А, это вы, любезный друг! — приветствовал он д'Артаньяна. — Как вы находите, к лицу мне это платье?
— Как нельзя лучше, — ответил д'Артаньян. — Но я пришел предложить вам другое платье, которое будет вам еще больше к лицу.
— Какое же это?
— Мундир лейтенанта мушкетеров.
Д'Артаньян рассказал Портосу о своем свидании с кардиналом и, вынув из кармана грамоту, сказал:
— Возьмите, любезный друг, впишите ваше имя и будьте мне хорошим начальником.
Портос взглянул на грамоту и, к великому удивлению д'Артаньяна, отдал ее обратно.
— Да, это было бы для меня очень лестно, — сказал он, — но мне недолго пришлось бы пользоваться этой милостью. Во время нашей поездки в Бетюн скончался супруг моей герцогини, а потому сундук покойного просится ко мне в руки, и я, любезный друг, женюсь на вдове. Вот видите, я примерял мой свадебный наряд. Оставьте чин лейтенанта себе, друг мой, оставьте!
И он возвратил грамоту д'Артаньяну.
Юноша пошел к Арамису.
Он застал его перед аналоем; Арамис стоял на коленях, низко склонив голову над раскрытым молитвенником.
Д'Артаньян рассказал ему о своем свидании с кардиналом и, в третий раз вынув из кармана грамоту, проговорил:
— Вы наш друг, наш светоч, наш незримый покровитель! Примите эту грамоту. Вы, как никто другой, заслужили ее вашей мудростью и вашими советами, неизменно приводившими нас к удаче.
— Увы, любезный друг! — вздохнул Арамис. — Наши последние похождения окончательно отвратили меня от мирской жизни и от военного звания. На этот раз я принял бесповоротное решение: по окончании осады я вступаю в братство лазаристов. Оставьте себе эту грамоту, д'Артаньян: военная служба как нельзя более подходит вам. Вы будете храбрым и предприимчивым военачальником.
Д'Артаньян, со слезами признательности на глазах и с радостью во взоре, вернулся к Атосу и по- прежнему застал его за столом; Атос рассматривал на свет лампы последний стакан малаги.
