— У вас тонкий слух, господин Атос, — сказал кардинал, — но теперь выслушайте то, что я скажу вам. Я прошу вас сопровождать меня не потому, что я вам не доверяю, — я прошу об этом ради собственной безопасности. Ваши спутники — это, разумеется, господин Портос и господин Арамис?

— Да, ваше высокопреосвященство, — ответил Атос.

Между тем оба мушкетера, до сих пор остававшиеся сзади, подъехали ближе с шляпами в руках.

— Я знаю вас, господа, — сказал кардинал, — я знаю вас. Мне известно, что вы не принадлежите к числу моих друзей, и это очень огорчает меня.

Но я знаю также, что вы храбрые и честные дворяне и что вам можно довериться… Итак, господин Атос, окажите мне честь сопровождать меня вместе с вашими двумя спутниками, и тогда у меня будет такая охрана, которой сможет позавидовать даже его величество, в случае если мы встретим его.

Каждый из мушкетеров склонил голову до самой шеи своей лошади.

— Клянусь честью, ваше высокопреосвященство, — сказал Атос, — вы хорошо делаете, что берете нас с собой: мы встретили дорогой несколько опасных личностей и с четырьмя из них даже имели ссору в «Красной голубятне».

— Ссору? Из-за чего же это, господа? — спросил кардинал. — Вы знаете, я не люблю ссор!

— Именно поэтому я и беру на себя смелость предупредить ваше высокопреосвященство о том, что произошло. Иначе вы могли бы узнать об этом от других лиц и счесть нас виновными вследствие неверного освещения событий.

— А каковы были последствия этой ссоры? — спросил кардинал, нахмурив брови.

— Да вот мой друг Арамис, который находится перед вами, получил легкий удар шпагой в руку, что не помешает ему завтра же пойти на приступ, если ваше высокопреосвященство отдаст приказ о штурме, и вы сами сможете убедиться в этом, ваше высокопреосвященство.

— Однако же вы не такие люди, которые позволяют безнаказанно наносить себе удары шпагой, — возразил кардинал. — Послушайте, господа, будьте откровенны: некоторые из этих ударов вы, наверное, вернули обратно? Исповедуйтесь мне — ведь вам известно, что я имею право отпускать грехи.

— Я, ваша светлость, — сказал Атос, — даже и не прикоснулся к шпаге я просто взял своего противника в охапку и вышвырнул его в окно… Кажется, при падении, — продолжал Атос с некоторым колебанием, — он сломал себе ногу.

— Ага! — произнес кардинал. — А вы, господин Портос?

— Я, ваша светлость, знаю, что дуэли запрещены, поэтому я схватил скамью и нанес одному из этих разбойников удар, который, надо думать, разбил ему плечо.

— Так… — сказал кардинал. — А вы, господин Арамис?

— У меня, ваша светлость, самый безобидный нрав, и к тому же я собираюсь постричься в монахи, что, быть может, неизвестно вашему высокопреосвященству. Поэтому я всячески удерживал моих товарищей, как вдруг один из этих негодяев нанес мне предательский удар шпагой в левую руку. Тут мое терпение истощилось, я тоже выхватил шпагу, и когда он снова бросился на меня, то мне показалось, что он наткнулся на острие всем телом. Не знаю точно, так ли это, но твердо помню, что он упал, и, кажется, его унесли вместе с двумя остальными.

— Черт возьми, — произнес кардинал, — три человека выбыли из строя из-за трактирной ссоры!.. Да, господа, вы не любите шутить. А из-за чего возник спор?

— Эти негодяи были пьяны, — сказал Атос. — Они узнали, что вечером в гостиницу прибыла какая-то женщина, и хотели вломиться к ней.

— Вломиться к ней? — повторил кардинал. — С какой же целью?

— По всей вероятности, с целью совершить над ней насилие, — ответил Атос. — Ведь я уже имел честь сообщить вашему высокопреосвященству, что эти негодяи были пьяны.

— И эта женщина была молода и красива? — спросил кардинал с некоторым беспокойством.

— Мы не видели ее, ваша светлость, — ответил Атос.

— Ах, вы не видели ее? Ну, прекрасно! — с живостью сказал кардинал. — Вы хорошо сделали, что вступились за честь женщины, и так как я сам еду сейчас в «Красную голубятню», то узнаю, правда ли то, что вы мне сказали.

— Ваша светлость, — гордо проговорил Атос, — мы дворяне и не стали бы лгать даже ради спасения жизни!

— Да я и не сомневаюсь в правдивости ваших слов, господин Атос, нисколько не сомневаюсь… Однако скажите, — добавил он, чтобы переменить разговор, — разве эта дама была одна?

— Вместе с этой дамой в комнате был мужчина, — сказал Атос, — но так как, несмотря на шум, он не вышел, надо полагать, что он трус.

— «Не судите опрометчиво», говорится в Евангелии, — возразил кардинал.

Атос поклонился.

— А теперь, господа, довольно, — продолжал кардинал. — Я узнал то, что хотел. Следуйте за мной.

Три мушкетера пропустили кардинала вперед; он опять закрыл лицо капюшоном, тронул лошадь и поехал, держась на расстоянии девяти или десяти шагов впереди своих четырех спутников.

Вскоре отряд подъехал к харчевне, которая казалась пустой и молчаливой: хозяин, видимо, знал, какой прославленный гость должен был приехать к нему, и заранее спровадил докучливых посетителей.

Шагов за десять до двери кардинал знаком приказал своему спутнику и трем мушкетерам остановиться. Чья-то оседланная лошадь была привязана к ставню; кардинал постучал три раза условным стуком.