социального заказа, чьи эссе сфокусированы на еврейских антропологах, которые «озабочены вопросами преобразования многокультурных теорий в руководства для активной деятельности».
Та же самая категория антропологов, которые так лихорадочно заявляют что «не существует такого понятия, как раса», когда это касается черных и белых, теперь лицемерно заявляют об уникальной генетической однородности евреев.
Более того, все более возрастающее число еврейских антропологов выходят из своих кабинетов, празднуя свое особое генетическое и культурное наследие.[177]
Что касается белых и черных, то теория эгалитаризма все еще доминирует, Ричард Левонтин, Леон Камин и Стефен Джей Гоулд являются тремя признанными среди евреев марксистами-евреями и ведущими академическими выразителями идей эгалитаризма. Несмотря на лавину свежих научных данных, доказывающих жизненно важную роль генов в создании индивидуальных и групповых различий, теория расового эгалитаризма все еще является священным писанием антропологии и человеческой психологии, как это характеризуется популярными средствами массовой информации. Писания Левонтина, Камина, Гоулда, Роуз и других сторонников теории эгалитаризма часто появляются на страницах таких журналов, как «Смгшгсониан», «Нэчурал Хистори», «Нейча», «Дискавэ», «Тайм», «Ньюсвик» и других широко распространенных изданиях.
Телевизионные программы часто предлагают интервью с ними как «авторитетами» по вопросам рас, и очень редко их оппонентам позволяется оспаривать их мнения. Большинство из ведущих представителей теории эгалитаризма сами себя считают марксистами – незначительная деталь, которая весьма редко упоминается в средствах массовой информации. Представьте себе, если бы это были самопровозглашенные нацисты; я подозреваю, что реакция на них была бы совершенно различной.
Несмотря на хорошо организованный контроль над антропологией «как частью еврейской истории», научное подтверждение существования различных рас растет так быстро, что сторонники популярной теории эгалитаризма могут оказаться более не в состоянии сдержать научную волну. Никогда еще не было большего несоответствия между научными и научно-популярными воззрениями.
ФРЕЙДИСТСКАЯ АТАКА
Психология подвергалась яростной еврейской атаке точно также как это имело место в случае с антропологией. Со времен Зигмунда Фрейда психология стала определяться как «еврейская наука». Один из еврейских биографов ставил эту проблему таким образом:
История сделала психоанализ «Еврейской наукой». И атаки на нее так и продолжались. Он был уничтожен в Германии, Италии, Австрии, и был изгнан на все четыре стороны как таковой. Он продолжает постигаться равным образом как врагами, так и друзьями. Безусловно, что к настоящему времени появилосьмного достойных психоаналитиков среди них, неевреев… Но авангард движения за последние пятьдесят лет оставался по преимуществу еврейским, как это и было с самого начала. [178]
Со времени Великой Депрессии академическая психология относилась с недоверием к воздействию наследственности, и относила практически все индивидуальные модели человеческого поведения и умственных способностей, к феноменам обуславливающимся влиянием окружающей среды. Утверждалось, что окружающая среда, а не наследственность является фактическим источником всех умственных и поведенческих отличий между различными расами. Но не только теории Фрейда и его учеников обрушиваются на принципы рас, их последователи предприняли также широкомасштабную атаку на духовные и моральные ценности европейской цивилизации. Фрейд предположил, что наша христианская сексуальная мораль была причиной умственных заболеваний в большом объеме. Он безжалостно подрывал концепции сексуальной верности и основы института брака. В 1915 году он заявлял:
Сексуальная мораль – как американское общество, в своей экстремальной форме, определяет ее – представляется мне весьма презренной. Я выступаю за несравненно более свободную сексуальную жизнь. [179]
В работе «Моисей и монотеизм» (1939) Фрейд неоднократно нападает на христианство, в то же самое время поддерживая теорию духовного превосходства еврейского народа.
«Народ, счастливый в своем убеждении обладания истинной правдой, преодолев свое осознание как избранного народа, пришел к тому, чтобы высоко ценить интеллектуальные и этнические достижения.
Христианская религия не придерживалась тех больших высот духовности до каких измывалась еврейская религия – Зигмунд Фрейд».[180]
Так же, как коммунистические евреи вели политическую войну с царями в России, фрейдисты проводили культурную войну против культуры западных христиан. Кевин Мак-Дональд в своем классическом исследовании еврейского этноцентризма «Народ, который должен пребывать в стороне», отмечает, что в работе Фрейда «Тотем и Табу»[181] выявляется его роль в культурной войне против неевреев.
Размышления Фрейда безусловно имеют свой заказ. Вместо того, чтобы обеспечивать предположения, которые бы повторно подтвердили моральную и интеллектуальную основу культуры его дней, его предположения составляли целостную часть его войны против культуры неевреев. Именно в этом духе он рассматривал «Тотем и Табу» как победу над Римом и католической церковью.[182]
Фрейд показывает свою войну с христианством и сравнивает ее с борьбой Ганнибала против Римской империи.
…Ганнибал… был любимым героем моих последних лет…
Я начал понимать впервые, что это означало, – принадлежать к чуждой расе… Фигура семитического генерала поднялась еще выше в моих глазах. Для моей юношеской души Ганнибал и Рим символизировали конфликт между целостностью еврейства и организацией католической церкви… [183]
Фрейд откровенно выражает свои взгляды как сторонника еврейского превосходства в письме к одной еврейской женщине, которая намеревалась зачать ребенка от нееврея для того, чтобы залечить раскол в психоанализе. Его слова были:
Я должен признаться… что ваша фантазия относительно рождения спасителя в смешанном союзе вовсе не импонирует мне. Господь, в тот антиеврейский период, сделал так, что он был рожден от высшей Еврейской расы. Но я знаю, что это мои предрассудки. [184]
Годом позже та же самая женщина дала жизнь ребенку, отцом которого был еврей, Фрейд
