Марта слушала его, опустив глаза.
— У кого есть две такие жемчужины, как вы, мои сокровища, тот не выдаст их замуж разом. Когда ты, дитя мое, покинешь меня, то я оставлю у себя Камиллу.
— А я непременно должна покинуть вас, отец? — спросила дрожащая Марта.
— Да, — сказал барон, — твой муж приедет сегодня.
— Мой муж?
— Да, генерал барон де Рювиньи; между его семьей и нашей всегда были дружеские отношения.
Марта побледнела. Барон ошибочно истолковал ее волнение.
— Теперь, дитя мое, — сказал он, — иди к себе. Я знаю: все девушки плачут, когда им говорят о замужестве; им надо дать время успокоиться. К тому же, милая моя, если тебе генерал не понравится, то я принуждать тебя не буду.
Марта выбежала из комнаты вне себя: она думала, что умрет от горя.
Все прошлое лето Марта провела в Блэзуа у сестры своего отца, и с того времени сердце ее заговорило. Виконтесса де Мароль — так звали ее тетку — жила очень открыто в своем замке, в окрестностях Блуа, а ее единственный сын, молодой виконт Мароль, страстный охотник, приглашал к себе в гости всех соседей. И вот среди них-то Марта встретила молодого офицера, лейтенанта главного штаба. Он был красив, храбр, но беден, страшно беден и даже в будущем не ждал ниоткуда наследства. Они полюбили друг друга, но скоро оба поняли, что брак их невозможен. Лейтенант притом происходил из буржуазной семьи: звали его Гектор Лемблен, а любившая его Марта должна была получить тридцать тысяч ливров годового дохода и принадлежала к аристократии. Барон де Шастенэ никогда не согласился бы на подобный союз; бедные влюбленные прекрасно понимали это. Гектор решил уехать в Африку и, быстро сделав там блестящую карьеру, заслужить таким образом руку Марты. Она же поклялась ждать его и упорно отказываться от всех партий, которые могли бы представиться ей.
Легко понять волнение девушки, когда она услышала волю отца. В течение нескольких часов она предавалась отчаянию, заперевшись у себя в комнате, и не хотела видеть даже Камиллы, от которой у нее никогда не было тайн. Но когда первый порыв горя прошел, она впала в мрачное оцепенение, и у нее наступило то странное состояние духа, когда люди ожидают смерти и в то же время не имеют мужества пойти ей навстречу. В это время вошла Камилла.
Пока старый отец с любовью гладил по волосам белокурую Камиллу, последняя взяла газету и начала бегло просматривать ее. Вдруг смертельная бледность разлилась по ее лицу. Вот что она прочла:
С этим известием в руках Камилла вошла в комнату Марты.
— Дорогая сестра, — сказала она, — тот, кого ты любишь, уже не существует: не заставляй же нашего отца страдать понапрасну.
Марта в отчаянии призывала смерть, но смерть не явилась. Она осталась жива и, месяц спустя, вышла замуж за барона де Рювиньи.
X
Прошел ровно месяц, как мадемуазель Марта де Шастенэ вышла замуж за барона Флар де Рювиньи. Свадьба была отпразднована в Бельвю в кругу близких людей и без всякой пышности. Генерал, проведя в Бельвю восемь или десять дней, уехал с молодой женой в свое имение де Рювиньи, находившееся в Нормандии, на берегах Ламанша, между Диеном и Гавром. Рювиньи было старинное феодальное поместье, сохранившее строгий стиль средневековых замков, где дворяне окружали себя всеми средствами обороны, какие только могли изобрести природа и искусство. Замок этот был расположен на высокой береговой скале, два раза в день омываемой морскими приливами. С высоты башни открывался вид на море: однообразное и величественное зрелище, всегда видоизменяющееся, хотя и остающееся одним и тем же.
С противоположной стороны взорам открывалась одна из обширных нормандских равнин, плодородных, но однообразных, покрытых в виде шашечницы черной вспаханной землей и зеленью и там и сям возвышающимися яблонями и усеянных местами фермами, окруженными двойной оградой из буков и вязов.
Сердце Марты, и без того уже удрученное, сжалось еще сильнее, когда она вошла в это холодное и печальное жилище, построенное первыми нормандскими баронами, — гнездо, свитое морскими воронами на вершине скалы, — обширные залы которого были убраны мебелью прошлых веков, с мрачными и от времени полинявшими обоями и строгими и почерневшими фамильными портретами, с темными звучащими страшным эхом коридорами, витыми лестницами со стершимися от ходьбы нескольких поколений ступеньками.
Печаль и глубокое безмолвие царили повсюду…
В противоположность прекрасным ландшафтам, громадным лесам и журчащим ручейкам — кругом были унылые и без всякой растительности деревни. Марта, которой еще недавно жизнь улыбалась, как весеннее утро, почувствовала сразу холод в душе, лишь только она приехала в Рювиньи.
Генералу было лет сорок пять, но он был еще так свеж и полон сил, что на вид ему едва можно было дать тридцать пять; у него была изящная фигура и элегантные манеры. Но лагерная жизнь казалась единственно возможной для г. де Рювиньи.
Выйдя в запас всего полгода назад, по своему личному желанию, чтобы иметь время жениться, генерал снова принялся усиленно хлопотать, несколько дней спустя по приезде в Рювиньи, о новом назначении в Африку, не заботясь о том, что покидает после такого короткого медового месяца свою молодую жену.
Генерал де Рювиньи женился потому, что, по его дворянским принципам, он обязан был продолжить свой род; затем ему показалось, что в его жизни чего-то не хватает и что это что-то — женщина; но, кроме этого, генерал не видел для себя ни малейшего основания оставаться во Франции. Однако он любил Марту; ослепительная красота молодой женщины, ее прелесть и грусть, причину которой он никоим образом не мог заподозрить, произвели на него глубокое впечатление, и если бы случай заставил его вести жизнь частного человека, то он счел бы себя самым счастливым человеком в мире. По приезде в Рювиньи, куда он вернулся после пятилетнего отсутствия, генерал счел своею обязанностью привести в порядок свои денежные дела, возобновить контракты с фермерами и сделать необходимые поправки в замке, некоторые корпуса которого грозили обрушиться. Покончив с этими хлопотами, он оставил Марту в Рювиньи и поехал в Париж, чтобы повидаться там с военным министром.
Оставшись одна в мрачном замке, молодая баронесса поняла, какую великую жертву она принесла ради отца, выйдя замуж за барона. — Среди этой суровой природы, под сумрачным и холодным небом, в мрачном жилище, где ее преследовала тень Гектора, павшего на поле битвы, Марта чувствовала, что ее жизнь погублена навсегда, и через несколько дней у нее явилась страшная тоска по родине, которая овладевает изгнанниками, оторванными от всего, что им дорого. Окруженная молчаливыми слугами, не способными понять тоску ее одиночества, лишенная общества деревенских соседей, которые могли бы помочь молодой женщине перенести однообразие жизни в замке, Марта проводила целые дни после отъезда генерала на террасе замка, выходившей на море. Маленькая винтовая лестница вела с этой террасы к подножию утеса, соединявшемуся с песчаным берегом крутой тропинкой, высеченной в граните. Таможня поместила в этом уединенном месте своего стражника, все время зорко наблюдавшего и как бы висевшего между небом и землей.
Молодая баронесса, находившая удовольствие в созерцании вод океана и его движущейся панорамы, помимо своего желания заинтересовалась этим человеком, которого цивилизация обратила в пария и которого Марта весь день видела неподвижным на утесе, внимательно следившим за каждой лодкой, проходившей мимо него и желавшей причалить к берегу. Лестница, которая вела с террасы к таможенному посту, была выстроена двадцать лет назад для удобства обитателей замка, спускавшихся по ней к морю во время отлива, за водой или для ловли омаров. Иногда и Марта спускалась по ней и беседовала со стражником с наивным любопытством ребенка. Это было ее единственное развлечение.
У стражника был помощник, с которым он сменялся после двадцатичетырехчасового дежурства. Первый был отцом семейства и принужден был на свое скудное жалованье кормить жену и троих малюток. Баронесса, узнав о его положении, однажды вечером сунула ему в руку две золотые монеты, послала одежду его полураздетым детям и просила передать жене, чтобы она в случае нужды приходила в замок и
