следили за мной…

Он протестующе фыркнул:

— Я не следил за вами…

— Вы постоянно смотрите на меня таким пристальным взглядом, что у меня мурашки по телу начинают бегать, а оказывается, вы видите лишь горстку монет. И с акулой вы боролись ради этих шести фунтов. Для вас все сводится к деньгам.

— Да.

Грей жестко, по-боксерски ударил кулаком по столу. От мощного удара жалобно задребезжало маленькое зеркало, прикрепленное к стене, а София едва не прикусила язык. Жестокая сила движения была немного пугающей, но и безумно возбуждающей, а он к тому же так сердито и так напряженно смотрел на ее губы, что она была почти уверена, что Грей ее поцелует.

И она была совершенно уверена, что ей этого хочется.

Целый бесконечный день Грей провел в тесном и душном закутке румпельной, он переворачивал страницы какой-то книги, старательно вглядывался в сливавшиеся в серые полосы строки, но не мог прочитать ни единого слова.

Он мог видеть только ее.

Когда дневной свет начал угасать, он, наконец, позволил книге упасть ему на грудь, закрыл глаза и задремал.

Когда склянки пробили вторую полувахту, он сдался. Чертыхнувшись и отшвырнув книгу в сторону, он встал со своего гамака, решив подняться на верхнюю палубу. Если ее образ все равно будет его преследовать, что бы он ни делал, то эту пытку с тем же успехом можно выносить и в ее присутствии.

Но его преследовало не только ее прелестное лицо. И не только мягкое роскошное тело, которое он все отчаяннее хотел увидеть освобожденным от хлопкового кокона.

Боже милостивый! Какая ирония жизни, даже смешно! В юности он тратил недели, заучивая сонеты, проводил годы, отшлифовывая степень прозрачности намеков, и все для того, чтобы в конце концов выяснить, что самая чарующая фраза в английском языке звучит примерно так: «Что бы ни случилось, мне бы совсем не хотелось, чтобы вас проглотила акула».

Однако когда он вышел на квартердек, то обнаружил, что там никого нет. Почти вся команда, кроме вахтенных, собралась на юте, откуда доносился громкий хохот, видимо, ром лился рекой. Офицеры были на мостике, о чем-то вполголоса переговариваясь. Грей поднялся на мостик и подошел к брату:

— Хороший ветер сегодня.

— Да. С мисс Тернер все в порядке?

— Было все в порядке, когда я уходил.

Они стояли молча, наблюдая, как солнце исчезает за горизонтом. С кормы доносились громкие радостные крики. Грей покачал головой:

— Не могу поверить, что ты выдал им выпивку после того, что они сегодня натворили.

— Сегодня суббота, команда выпивает за своих жен и подружек, ты же знаешь, — ответил Джосс.

— Да плевать, будь сегодня хоть день рождения самого дьявола. Если бы я командовал кораблем, им бы и капли не перепало до самого тропика.

Джосс саркастически хмыкнул:

— В таком случае им повезло, что не ты командуешь «Афродитой». Ты сам прекрасно понимаешь, что принимать подобное решение было бы по меньшей мере глупо. Кстати, а почему ты не с ними? После сегодняшней истории ты вполне мог бы присоединиться к команде.

Грей вздохнул. Он знал, что брат прав. На море смерть ходит за тобой по пятам, и настоящий моряк должен привыкнуть к этой спутнице и относиться к ней либо с улыбкой, либо с полным равнодушием.

— Тогда пойдем выпьем, — сказал Грей, слегка подталкивая брата локтем.

Джосс покачал головой:

— У меня нет возлюбленной, за здоровье которой я мог бы выпить. И жены тоже нет.

— Выпьешь в память о ней.

— Не сегодня. — Джосс оторвался от поручня и направился клюку, задержавшись для последней реплики — реплики, которая стала уже привычной и завершала почти каждый их разговор с того дня, как умерла Мара: — Иди без меня.

И Грей до сих пор не придумал, что сказать ему в ответ.

Как только Джосс исчез в люке, Грей неторопливо направился на корму, чтобы присоединиться к общему веселью. Вообще-то он начал праздновать немного раньше, крепко приложившись к заветной фляжке.

Нехитрая музыка стихла, и он услышал женский смех, легкий, даже немного кокетливый, который явно доносился с кормы. Грей замер, забыв спрятать фляжку.

Это могла быть только она. Грей знал это не потому, что узнал ее смех, а потому, что мисс Тернер была единственной пассажиркой на борту его корабля.

Еще несколько шагов, и правда предстала перед ним во всей красе. На юте среди матросов сидела мисс Джейн Тернер, удерживая на ладони глиняную кружку. Складки ее дешевого серого платья раскинулись поверх перевернутого ящика. Черт возьми, ведь он сам велел этой девчонке держаться подальше от фок-мачты.

Бейли взял несколько нот на своей свирели, и матросы затянули новую залихватскую песню. Грей подождал, пока они закончат куплет, затем тихо подошел к Софии и остановился за ее правым плечом. Некоторые из матросов, вскинув наполненные кружки, дружески приветствовали его, но большинство были так увлечены веселой песней, что не обратили на него внимания.

— Что вы здесь делаете? — спросила она, обернувшись и увидев Грея в свете раскачивающегося фонаря.

— Кто, я? — пробормотал он. — Я просто проверяю, как отдыхает команда, а заодно — как себя чувствует леди, оказавшись в компании матросов.

Она отвернулась и демонстративно поднесла кружку ко рту.

Грей склонился над ней:

— А теперь спрошу я: что, черт побери, вы здесь делаете?

— Я? Просто весело провожу время, — легко ответила она, делая очередной глоток. — Предлагаю вам заняться тем же.

Грей глянул в ее наполовину опустошенную кружку, удивленно хмыкнул и, все еще сомневаясь в увиденном, понюхал. Чистый, неразбавленный ром пила мисс Тернер. Наверное, именно этим объясняется ее жизнерадостное возбуждение. Она закончила аплодировать певцам и лихо осушила кружку одним глотком, который более пристал бы просоленному морскому волку.

— Грей! — О'Ши, протиснувшись сквозь плотный ряд подвыпивших матросов, сунул ему в руку наполненную до краев кружку. — Ты как раз вовремя — сейчас твоя очередь.

— Я здесь не для того, чтобы пить. Я пришел проводить мисс Тернер в ее каюту. Ей давно пора отдыхать.

Она бросила на него сердитый взгляд. Он ответил тем же.

— Ну же, Грей, — поддержал другой матрос. — Всего один тост.

Мисс Тернер томно прикрыла глаза и почти прильнула к нему.

— Ну же, мистер Грейсон. Всего один коротенький тост, — с усмешкой произнесла она обольстительным хрипловатым голосом портовой шлюхи. Эта соблазняющая хрипотца была очень хорошо ему знакома, и его тело моментально отреагировало на прозвучавший призыв.

Сирена.

— Ну что ж. — Он поднял свою кружку и громко, глядя в ее широко открытые прозрачные глаза, сказал: — За самую красивую женщину в мире и единственную женщину в моей жизни.

Все затаили дыхание. Грей наслаждался напряженным молчанием, широкая улыбка появилась на его лице.

— За мою сестру Изабель.

Матросы разочарованно загудели.