времени, стянул вниз лифчик и со стоном прильнул губами к обнаженному соску.

Линн желала его, желала дойти с ним до конца, чтобы снять то раздражение, которое накопилось в ней после свиданий с Блейком. Рука Линн потянулась к ширинке Ника, она даже наполовину расстегнула «молнию», но тут сообразила, что делает, и остановилась. Искушение, однако, было слишком сильным. Никогда раньше у нее не возникало столь грубого, почти животного, желания, и Линн вновь подчинилась зову природы. Пока Ник стаскивал с нее свитер и расстегивал лифчик, Линн вытащила наружу его пенис.

Встав на колени так, чтобы груди дразняще свешивались прямо над лицом Ника, она задрала вверх рубашку и принялась работать ртом. Ник застонал член его еще больше увеличился в размерах. Поймав губами ее сосок, Ник принялся тянуть его, словно тот был из резины, заставляя Линн дрожать от новых, необычных, ощущений. Желание стало просто нестерпимым, ждать дольше было уже нельзя.

Торопливо сбросив с себя всю одежду, Линн оседлала Ника. Когда твердый член вошел в нее, она протяжно вздохнула, чувствуя, как волны наслаждения расходятся по ее телу. Почему они перестали заниматься любовью, думала Линн, глядя на лежащего под ней мужа, когда это так замечательно?

И она начала раскачиваться медленными волнообразными движениями. Одна рука Ника, до сих пор лежавшая на груди, опустилась вниз и принялась мягко поглаживать ее клитор там, где когда-то показала ему Линн. Уже через несколько секунд оргазм стал набирать силу, фокусируя в одной точке все ее ощущения, в то время как Линн скакала все быстрее и быстрее, словно желая забрать Ника с собой.

И в этом она преуспела. Когда ее тело стала сотрясать дрожь, Линн ощутила горячие пульсации, исходящие от пениса Ника. Вместе они оседлали волны желания и понеслись на них все выше и выше, достигнув наконец вершины, с которой начался плавный спуск вниз. Сладкая дрожь постепенно сошла на нет, оставив после себя состояние приятной истомы.

Линн долго лежала без движения, уткнувшись лицом в мягкий ковер. Рука Ника обнимала ее, их сердца бились в унисон. Когда Линн пришла в себя, ее вдруг охватила глубокая печаль, и она заплакала.

– Не надо! – обнимая и целуя ее, сказал Ник. – Пожалуйста, не надо, Линн!

Но она не могла сдержаться. То, что сейчас произошло между ними, было так прекрасно, и в то же время все это одно притворство. Он любит не ее, а Дженни.

При мысли о другой женщине старые обиды вспыхнули в ней с новой силой. Встав на колени, Линн холодно взглянула на Ника. Заставив себя не смотреть на это невероятно красивое лицо с застывшей на нем ошеломленной улыбкой, она поднялась на ноги.

– Мне нужно принять ванну, – с деланным безразличием бросила она. – Если хочешь, сделай себе кофе. Поговорим позже.

Линн знала, что причиняет ему боль, но не могла сдержаться. Это ее маленькая месть. В свое время он нанес ей смертельную рану, теперь пусть сам помучается. Вскочив на ноги, она заперла за собой дверь и открыла воду.

Лежа в подкрашенной ароматизированными солями воде, она немного успокоилась… и почувствовала себя виноватой. Конечно, нельзя так обращаться с Ником, но знать, что теперь, после того, как они с такой страстью отдавались друг другу, придется с ним расстаться, придется снова его потерять, – это было выше ее сил. Она вела себя как раненое животное, которое, в свою очередь, стремится ранить обидчика. Линн хотела показать Нику, чего он лишается, но вместо этого лишь еще раз напомнила себе, что осталась одна. Он воспользовался ее уязвимостью, удовлетворил свой каприз и теперь возвращается туда, откуда пришел, в то время как она…

Звонок в дверь прервал ее размышления, и Линн услышала до боли знакомые слова Ника: «Не беспокойся, я открою».

Она посмотрела на часы. Половина шестого. Странное время для визитов. Впрочем, может, какая- нибудь из подруг видела ее в программе и теперь вот по дороге из магазина заскочила поздравить. Как ни вслушивалась Линн, она смогла только уловить голос Ника и какого-то другого мужчины, но слов было не разобрать. Охваченная любопытством, Линн вылезла из воды и, завернувшись в полотенце, подошла к двери ванной, но в этот момент входная дверь захлопнулась.

– Кто это был? – крикнула она.

У подножия лестницы появился Ник, держа в руках огромный букет, перевязанный розовой лентой.

– Кто-то, назвавшийся Блейком. Он оставил тебе это.

Но Линн не смотрела на цветы. Изо всех сил стараясь удержаться от злорадной усмешки, она уставилась на мрачное лицо Ника.

– Ну, пожалуй, мне лучше уйти, – отвернувшись, со вздохом сказал Ник, и Линн почувствовала себя виноватой. Не надо было ухмыляться, тем более после того, что сейчас с ними произошло. Могло даже показаться, что у них вновь появился шанс, но Блейк своим несвоевременным приходом, кажется, все испортил.

– Слушай, это всего-навсего актер из нашей съемочной группы, – попыталась успокоить она Ника. – Блейк играет Хьюго – ну, владельца клуба «Ночные совы». Я думала, ты его узнаешь.

– Да пусть он играет хоть Дональда Дака – главное, что он тебя трахает!

Его гнев застал Линн врасплох. Раньше ее, возможно, даже порадовало бы, что он вновь испытывает к ней прежние чувства, но теперь она ощущала только досаду. Хуже всего было то, что по существу Ник оказался прав. Ну допустим, технически они не трахались, но теперешний приход Блейка скорее всего означал, что тот желает продолжить начатое на двух бурных свиданиях. Как теперь относиться к каждому из этих двух мужчин, если они оба ей небезразличны?

– Мне очень жаль, Ник, но очевидно…

– Еще как очевидно! – отрезал он, надевая свой пиджак. – Я буду звонить. Нам, конечно, нужно кое-что уладить, но заниматься этим прямо сейчас мне не хочется.

Когда он ушел, Линн попыталась дозвониться до Блейка, но снова натолкнулась на автоответчик. Она никак не могла решить, чего, собственно, хочет. Если есть шанс начать новую жизнь с другим мужчиной, ей стоило бы развестись с Ником. Но в то же время она не любит Блейка невероятно, никогда его не полюбит,