– Я тебя слышу. – Голос Морн звучал громко и глухо в ее собственных ушах, сжатый пространством шлема и заглушаемый шипением воздуха.

– Хорошо. Если ты пропустишь хотя бы слово, Скорц, я оторву тебе яйца. И следи за глушением. Микка, если они проделают эту штуку, вытаскивай нас поскорее.

– Хорошо, – ответила Микка.

– Мы выходим. – Ник на секунду заколебался и добавил: – Страхуйте нас.

Словно его пожелание было оскорбительным, Микка фыркнула:

– Можешь мне верить.

– Придется, – ответил он.

– Пошли, Морн. Он стоял у двери, которая вела от раздевалки к шлюзу. – Давай пошевеливаться.

Нота неуверенности в его голосе успокоила ее. Настолько отупевшая, что даже не была уверена, что делает, она последовала за ним.

В закрытом скафандре она на мгновение почувствовала головокружение, и мурашки поползли по низу ее живота. Поляризованная плексюлоза ее визора, казалось, исказила ее зрение, Ник начал расплываться, а стены качнулись к ней. Но она по опыту знала, что этот эффект скоро станет незаметным.

Он не защитит ее от того, что ей предстоит увидеть.

По контрольной панели Ник убедился, что шлюз полностью герметизирован, и начал набирать код, открывающий двери. Взяв Морн за руку, он втянул ее в шлюз.

Пространство шлюза было достаточно обширным, чтобы там могла поместиться половина команды «Каприза капитана». Ник подошел к внутренней панели и закрыл дверь. Мгновенно зажегся предупреждающий сигнал лампы, означающий, что Васацк отрезала их от корабля.

Он нажал новые кнопки, и наружная дверь отошла в сторону.

За проходом Станции виднелся открытый шлюз.

Два амнионца стояли в нем ожидая.

Раздираемая между страхом и спокойствием, словно сходя с ума, Морн позволила Нику провести ее вперед.

В шлюзе Станции они прошли мимо сканирующего монитора который больше напоминал переплетение лиан, чем технический аппарат. Они с Ником были проверены на наличие оружия и на бактерии, и получили разрешение пройти дальше.

Она двигалась так, словно утопала в вязкой грязи. Каждый ее шаг приближал ее к Амниону и ужасу, скрытому в них.

Она желала бы обвинить свой визор в том, как они выглядят; но она знала, что это не так. Поляризация и плексюлоза не могли отвечать за тот кошмар, который гнало ее сердце вместо крови – кошмар усиливающийся действием шизо-имплантата.

Охранники были гуманоидами в том смысле, что у них были руки, ноги, пальцы и ступни, головы и торсы, глаза и рты; но на этом всякое сходство с Homo sapiens заканчивалось. Их расовая принадлежность определялась РНК и ДНК, а не специфическими генетическими кодами. Они забавлялись со своими формами, как люди играли с дизайном, иногда ради пользы, иногда ради эстетики.

Они не были одеты; они вырастили защитную чешую, твердую, как железо, и одежда была не нужна. Острые зубы словно у миног торчали у них изо ртов. Их круглые глаза располагались на равном расстоянии вокруг головы – их было четыре – позволяя обеспечить круговой обзор – не нуждались в том, чтобы моргать. Оба амнионца были двуногими; но у одного из них было четыре руки, по две с каждой стороны; у другого – три, по одной у каждого плеча и одна торчала из центра торса. Их непривычность придавала им сходство с гигантами, хотя они были ненамного выше, чем Ник или Морн.

С их плеч свешивались бандольеры, на которых висело незнакомое оружие.

Оба они были снабжены чем-то, напоминающим головные передатчики. Это имело смысл. Передача была сложным процессом и, вероятно, было нежелательно во всем доверяться охране; поэтому вся связь шла непосредственно между властями на станции Возможного и «Капризом капитана». Это подтвердилось, когда чужой голос заговорил в наушниках Морн, хотя ни один из охранников не открывал рта.

– Человек, предположительно капитан Ник Саккорсо, вы приняты на Станции Возможного. Вас отведут в помещение, приспособленное для родов.

Один из амнионцев сделал жест по направлению к транспортным саням, запаркованым рядом с доком.

– Пошли, – сказал Ник.

То, как охранники шевельнули головами, позволяло предположить, что они слышали их.

Морн почувствовала, как новый кусок реальности отрывается и уходит от нее. В этом месте не было ничего постоянного; все кошмары стали возможными.

Свет лился с потолка, словно сера в горячем бассейне. Она остановилась, словно зачарованная; но она хотела лишь избежать пристального взгляда охранников.

Сам док в общих чертах ничем не отличался от дока на любой Станции, принадлежащей человечеству; огромное пространство, пересеченное подъездными путями и кабелями; полное кранов, подъемников и лифтов. Тем не менее, детали были различны. Прямые линии и строгие формы оборудования, которым пользовался человек, нигде не были видны. Вместо этого любой кран или сани выглядели так, словно были выращены, а не построены. Те же самые биотехнологии, которые добывали железо путем поглощения руды, вырастили стапели, напоминающие деревья, средства передвижения, напоминающие огромных жуков. Ее приучили в Академии, что скан Амниона, как и системы обнаружения, гораздо более точны, чем все придуманное человечеством; их компьютеры работали быстрее; их оружие было мощнее. Амнион не мог пожаловаться на недостаток технической мысли; но они отставали по неэффективности их способов