За пределами книги оставлена работа А. Л. Якобсона 'Раннесредневековые сельские поселения юго- западной Таврики',[18] отмеченная печатью небрежности и спешки. Несоответствие выводов приводимому археологическому материалу, отсутствие культурно-исторической стратиграфии, неточности в описании памятников, ошибки в указании их местоположения и т. д. — не слишком ли для одной книги?..
Наберемся терпения — археология дело трудоемкое и нескорое.
Итак, в социально-экономическом отношении Феодоро и его столица изучены слабо. Немногим более (лишь по косвенным источникам) известна политическая история Мангупа. Но мы не завысили исторический «ранг» княжества. Не такой уж глухой, далеко не пассивной стала в XIV–XV вв. эта бывшая византийская фема, как может показаться по скудости ее собственных исторических документов.
Обладание Крымским полуостровом всегда означало преобладание на Черном море. Упустить из виду этот факт значило бы недооценить и те великие торговые пути, что тут проходили, и те политические и культурные связи, которые развивались в Азово-Черноморском бассейне. Родившись здесь, в самой гуще сложно переплетавшихся интересов больших стран Запада и Востока, маленькое княжество Феодоро не просто сверкнуло и исчезло, точно яркая бабочка-однодневка. Оно наращивало свой удельный вес, мужало в битвах; теснимое татарами и генуэзцами, упорно пробивалось к морю; оно искало и достигало политического признания. Из него уже вырастало нечто большее, чем фема климатов, и мы видели, как Мангуп сделал первые шаги на мировой исторической сцене.
Но случилось то, что случилось. На крымских 'подмостках истории' был разыгран не тот спектакль, в котором Мангуп мог бы выступить в первой роли. Другое государство средневекового Крыма — татарское ханство — при помощи турок захватило главную роль и сыграло ее по-иному: вопреки интересам и древним правам Русской державы, по подсказке «блистательной» Порты…
На заброшенном пепелище
Осенью 1975 г. полтысячелетия минет с того кровавого дня, когда пленен был князь и погибла его дружина, когда под ударами османов пала столица феодоритов и рухнуло княжество Феодоро. А последние жители Мангупа покинули его относительно недавно — всего около двух столетий назад. Триста лет они растаскивали камень руин для своих убогих нужд, и многие блестящие строения исчезли бесследно. О былом величии города еще говорят лишь оборонительные стены с башнями, полуразрушенная цитадель да развалины большого храма. До сих пор поражают всех и пещерные сооружения с исчезающими остатками фресок 'дивной красоты', как в свое время писал известный, ныне покойный художник и искусствовед И. Э. Грабарь.
Перечень уцелевшего, как видим, невелик. Но в нем ли суть дела? Остался комплекс археологических памятников, ценный тем, что он почти не осложнен позднейшими культурными отложениями, не искажен радикальными перестройками. Яснее, чем где бы то ни было в Крыму, здесь запечатлен важнейший этап исторического процесса, когда формируется средневековое государство, происходит становление феодальных отношений. В этом и состоит выдающееся научное, познавательное и, если можно так выразиться, «лабораторное» значение бывшей столицы феодоритов.
Мангуп наших дней — не только объект научных исследований и место историко-археологических экскурсий. Летом подъем на него — цель многих чисто туристских походов. Одних привлекает сюда колоритная и трагическая история Феодоро, интерес к древностям, других — красота ландшафта. Видимо, у всех надолго остаются в памяти седые руины, потонувшие в буйном лесу. Куда ни поворотись — видишь, как белеют они на фоне темно-зеленых сосен или сверкают сквозь яркую листву, дрожащую от едва ощутимого ветра.
Лес Мангупа! Есть ли где благоуханнее и краше?..
Весной молодой кизильник разбрасывает по нежно-зеленым склонам золотистую россыпь своих цветущих ветвей. А рядом примостились среди развалин дикие отпрыски древних яблонь и груш, и пелена бело-розовых лепестков устилает землю.
Нет леса свежей и желанней и в знойное лето: каждому в радость прохладная тень его кущ и струя родника под скалистым обрывом.
Осенью тот же лес, по-княжески одетый 'в багрец и золото', роняет тихий лист на грустное пепелище феодоритов. Стужей дохнёт зима, заморосят дожди, и сквозь посвист сосновых ветвей, сквозь треск бурелома слышатся или чудятся невнятные стенания ветра в пустых и холодных пещерах. А по безлюдному плоскогорью, по зимнему пастбищу, где неистово зеленой травой зарастают древние руины, пронесутся вдруг, оглашая тишину ржаньем, чьи-то кони, хлебнувшие воли и простора.
Прекрасны в ту пору и голые скалы Мангупа. Необъятные горные дали открываются с их высоты.
Литература и источники
1. P. Pallas. Bemerkungen auf einer Reise in die sudlichen Staathalterschaften des Russischen in den Jahren 1793–1794. Leipzig, 1799–1803. Русский перевод: 'Путешествие по Крыму академика Палласа в 1793 и 1794 гг.' Записки Одесского общества истории и. древностей (ЗООИД), т. XII, 1881, стр. 123, 132–135; П. И. Кеппен. Крымский сборник, СПб, 1837, стр. 96, 261–290; F. Dbois de Montpereux. Voyage autour du Caucase, chez les Tcherkesses et les Abkhases, en Colchide, en Georgie, en Armenie et en Crimee, t. VI, Paris, 1843, стр. 272, 286; А. Л. Бертье-Делагард. Каламита и Феодоро. Известия Таврической ученой архивной комиссии (ИТУАК), вып. 55, Симферополь, 1918; Его же. Исследование некоторых недоуменных вопросов средневековья в Тавриде, ИТУАК, вып. 57, Симферополь, 1920; Н. И. Репников. Княжество Феодоро и падение Готии. Архив Ленинградского отдела Института археологии АН СССР, копия — в Бахчисарайском историко-археологическом музее; Р. X. Лепер. Археологические исследования в Мангупе в 1912 г. Известия императорской Археологической комиссии, вып. 47, СПб, 1913, стр. 73–79, 146–154; Его же. Сообщения о раскопках на Мангупе в 1913 г. ИТУАК, вып. 51, Симферополь, 1914, стр. 197; А. Л. Якобсон. Из истории средневековой архитектуры в Крыму. II. Мангупская базилика. Советская археология (СА), вып. VI, М., 1940, стр. 205–226; Его же. Дворец. Материалы и исследования по археологии СССР (МИА), № 34, М.-Л., 1953, стр. 390–418; М. А. Тиханова Дорос-Феодоро в истории средневекового Крыма. МИА, № 34, стр. 319–333; Ее же. Базилика. Там же, стр. 333–389; Е. В. Веймарн. Разведки оборонительных стен и некрополя. МИА, № 34, стр. 419–429; Его же. 'Пещерные города' Крыма в свете археологических исследований 1954–1955 гг. СА, 1958, № 1, стр. 71–79; Его же. О двух неясных вопросах средневековья юго-западного Крыма. В сб.: 'Археологические исследования средневекового Крыма', К., 1968, стр. 45–82; I. С. Пiоро. Археологiчнi дослiдження залишкiв садиби на середньовiчному городищi Мангуп у 1969 роцi. Вiсник Киiвського унiверситету, № 14, 1972, стр. 113–118.
2. Н. В. Малицкий. Заметки по эпиграфике Мангупа. Известия Государственной Академии истории материальной культуры (ИГАИМК), вып. 71, Л., 1933; В. В. Латышев. Сборник греческих надписей христианских времен из южной России, СПб, 1896, стр. 48–58, табл. V, VI.
3. А. Л. Якобсон. Раннесредневековый Херсонес. МИА, № 63, М.-Л., 1959, стр. 115–124, 195–197.
4. В. Н. Дьяков. Таврика в эпоху римской оккупации. Ученые записки Московского педагогического института, т. XXVIII, М., 1942, стр. 64 и сл.
5. П. И. Кеппен. Крымский сборник, стр. 61; Э. И. Соломоник, О. И. Домбровский. О локализации страны Дори. В сб.: 'Археологические исследования средневекового Крыма', К., 1968, стр. 11–44; О. I. Домбровський. Стародавнi стiни на перевалах головного пасма Кримських гiр. Археологiя, т. XII, К., 1961, стр. 155–167; А. Л. Якобсон. Средневековый Крым. М. — Л., 1964, стр. 11 и сл..; Его же. 'Археологические
