– Ну, как, по-твоему? – спросил Михаил.

– Да нормально, если это кто-то читает…

– Вот именно, – вздохнул мой друг, – если кто-то читает. Тем не менее, отправим.

Он направил в сторону воронки второй выносной блок прибора, напоминавший теодолит на штативе, что-то подкрутил и вернулся за клавиатуру.

– Ну, с богом, – сказал Мишка, щёлкая клавишами. – Попробуем…

Из «теодолита» вдруг вырвалась переливчатая цветная молния и ударила прямо в центр «воронки». Продолжалось это всего мгновение. Мишка вздохнул и покачал головой.

– Что, не вышло? – осторожно спросил я.

– Да нет, вроде всё как надо. Если я знаю, как надо. – Мишка пожал плечами и одним махом допил коньяк.

Он снова переключил режимы прибора, направил на «воронку» раструб «граммофона» и сел ждать.

– М-да, – неопределённо сказал я и тоже опрокинул в себя содержимое своего стакана.

Мишка заложил руки за голову и откинулся в кресле. Я взял бутылку и вопросительно посмотрел на Советника по науке.

Он кивнул. Я налил ещё и тоже сел в свободное кресло оператора. Некоторое время мы сидели молча, глядя куда-то в пространство и думая каждый о чём-то своём. Точнее, я ни о чём не думал. Так, какие-то обрывки мыслей носились у меня в голове, а, точнее, какие-то обрывки электронных импульсов. И не в голове они носились, а были размазаны по всемирной сети интернет, поскольку головы-то у меня никакой не было, а была это всё Её Величество Программа, и меня-то никакого не было, потому что…

Я яростно помотал головой. Нет, я мыслю, значит, я существую, чёрт побери. Сам Мишку воспитывал, а сам сопли распускаешь?…

– Сигареты у тебя есть? – спросил обычно не куривший Мишка.

– У меня сигары. Ты почему-то здесь самыми классными сигаретами сделал «Приму», а она что в реале, что в виртуале – дерьмо.

– Это я в шутку, – засмеялся Мишка. – Ладно, давай сигару.

Мы закурили.

– В общем-то, ведь изначально всё это было шуткой. Я создавал прикольную забавную игрушку. Машка же тебе говорила.

– Говорила, – подтвердил я. – Только, когда она мне это рассказывала, мне, а, тем более, ей было не до приколов.

– Да, – вздохнул Михаил, – так вот вышло. Человек предполагает, а жизнь… хм, располагает. Программа начала развиваться уже во многом самостоятельно. Тут ведь всё только процентов на 20 такое, как вначале вкладывал я. Потом она менялась, сама выкачивала какие-то данные из Сети, какие-то нелогичности, мной допущенные, даже устранились сами собой. Вот так-то! В общем, когда мы тут появились, это был уже, действительно, самостоятельный мир.

За раскрытой панелью гравилёта что-то сухо щёлкнула, словно разряд статического электричества. Мишка осёкся и замолчал, уставившись на экран. Глаза его стали округляться.

– Есть! – заорал он. – Есть! Работает!

Я сидел несколько в стороне и не видел, что появилось на мониторе, так что мне пришлось перегнуться через подлокотник кресла.

На экране плыл текст: «Я ничего не понял. Братва, это что, розыгрыш какой-то? Если нет, объясните, чего хотите конкретно».

– Слушай, твоя Программа к браткам попала, что ли? – растерянно сказал я.

– Почему? – удивился Миша.

– А что это за «братва» – Я кивнул на экран.

– Это, по-моему, так, просто жаргон. Ну, где ты видел братков, которые бы хоть что-то петрили в программировании? Сейчас зададим туда несколько вопросов. – Миша забегал пальцами по клавиатуре. – Для начала нам надо узнать, кто там, всё-таки.

Утром Саша проснулся довольно рано. Он полежал и подумал, как быть. Поскольку он хотел позаниматься игрушкой, самое разумное было бы отключить телефон, чтобы никто не беспокоил. Однако, взвесив все «за» и «против», Щербаков всё-таки решил, что показаться в консульстве нужно: всю прошедшую неделю он довольно часто «линял» с работы в середине дня, как бы не переиграть. Звонить и отпрашиваться означало лишний раз одалживаться, что-то придумывать, поэтому он собрался и поехал на работу. Неприятный осадок от встречи с незнакомцами, разъезжавшими на джипе, не давал ему покоя, и Саша на всякий случай, забрал дубликаты дисков с собой.

По пути он проверил в обменном пункте полученные накануне доллары, где его заверили в том, что валюта настоящая. Однако, особой радости Саша по этому поводу уже не испытывал: почему-то ему казалось, что от таинственных покупателей ещё можно ожидать неприятностей.

Света, увидев его, расцвела улыбкой, и, несмотря ни на что, утро вдруг показалось Щербакову светлым и радостным. Неожиданно для самого себя он почувствовал какой-то то ли трепет, то ли сжатие в груди.

«Это что ещё такое?» спросил сам себя Саша, но подходящего ответа не нашёл, а думать пошлости почему-то не хотелось. Захотелось же ему почему-то ещё поесть курицы вместе со Светочкой и, безусловно, выпить чего-нибудь.