Лицо полковника было настолько близко от меня, что я мог заметить прыщик на крыле носа, маленький порез на подбородке, очевидно, от утреннего бритья и даже чувствовал его дыхание. Впрочем, надо отдать должное, дыхание было совсем не зловонным: я чувствовал только запах лосьона после бритья. Я вообще бы не удивился, если бы полковник жевал, например, «Орбит». Непостижимо, и я начинал всё меньше вспоминать о виртуальности происходящего.

– Ну, – как можно спокойнее сказал я, – я бы не стал этого делать. Поскольку, когда многоуважаемый Президент Хиггинс…

– Пожизненный Президент Хиггинс! – почти по слогам поправил меня полковник.

– Разумеется! Когда Пожизненный Президент Хиггинс узнает, ЧТО вы не позволили мне ему сообщить, – процедил я сквозь зубы, – то я не буду слишком уверен за вашу карьеру, полковник.

Мои слова и ударение на слове «что» неожиданно возымели эффект: полковник Салем выпрямился и снова заходил по комнате. Он явно размышлял, как ему лучше поступить. Режимчик Хиггинса был, похоже, чем-то сродни режиму Иосифа Вессарионовича: гнева «хозяина» боялись больше всего на свете.

– Ну-ну, – кивнул, наконец, полковник то ли мне, то ли своим мыслям, переходя на ты, – я доложу Пожизненному Президенту Хиггинсу о тебе. В принципе, в окружении Президента о тебе известно?

– Естественно, нет! – Я помотал головой. – Если бы об этом было известно, то меня вполне могла перехватить разведка Иденты: уж они бы такое изобретение не упустили!

– Ага, – Полковник покивал, – значит, речь идёт об изобретении? И как о тебе сообщить Пожизненному Президенту Хиггинсу?

– Доложите, что физик… – Я чуть замялся, вспоминая, как же я себя обозвал в первый раз, – Опер Геймер хочет предложить вашему режиму машину пространства и неограниченные источники энергии. Одним словом, полный контроль над миром!

– Вот даже как! – Полковник явно смягчился. – Хорошо, так и доложим. Но смотри, если ты блефуешь: умрёшь в страшных муках. Пока я отправлю тебя в камеру: посидишь до ответа Пожизненного Президента Хиггинса.

– Я думал, вы немедленно сообщите, – разочарованно сказал я. – Не хотелось бы терять времени.

Полковник совершенно искренне, как могло показаться, развёл руками:

– Ты считаешь, что я напрямую звоню в Президентские покои? Тут своя субординация, понимаешь ли. Всё должно быть, как положено. А ты посидишь пока. – И он нажал кнопку звонка.

– Кстати, – как бы между делом напомнил полковник, – так где же находится планета Урал? Я действительно ничего о такой не слышал.

– Это в районе Гаммы Свинопаса, – ляпнул я первое пришедшее в голову.

– А-а, – скабрёзно оживился полковник, – это там, где есть женщины-верёвки?

– Ну… – Я криво усмехнулся и опустил глаза, как бы говоря, что да, мол, есть там и такие. Наверное.

В кабинет вошли два охранника, отдали полковнику честь и замерли у двери.

– Мы ещё побеседуем, – почти доверительно сообщил Салем и подмигнул. – Насчёт особенностей Гаммы Свинопаса. Но смотри, если всё врёшь: пытки, пытки и ещё раз пытки!

Камера, в которую меня привели, была маленьким каменным мешочком три на три метра. Вдоль одной стены шли узкие, ничем не покрытые нары, а напротив двери, которая была, наверное, похожа на двери всех тюрем, располагалось маленькое зарешёченное окно, в которое я не мог заглянуть, так как оно было прорублено в стене значительно выше нормального человеческого роста. Возле двери слева от неё примостилась небольшая аккуратная «параша», освещаемая ярким плафоном под потолком. Впрочем, надо отдать должное, яркий свет позволял видеть, что помещение содержалось в образцовой чистоте. Насколько я мог судить, никаких следящих устройств кроме окошка в двери, во всяком случае, явно видимых, в камере не было.

Я присел на нары, поводил пальцем по слегка вытертой кромке, выкрашенной, по-моему, простой масляной краской, и задумался. По прикидке до моего «возвращения» оставалось часов восемнадцать местного времени. Мне очень хотелось надеяться, что Президент, то есть, Пожизненный Президент Хиггинс заинтересуется моей персоной, и я успею с ним пообщаться, уж если так получилось. Наверняка, узнаю любопытную дополнительную информацию об этом мире. Вообще, я недооценил ситуацию, рассчитывая вот так запросто пробраться в столицу: видимо подсознательно, несмотря на абсолютную реальность ощущений, мной всё ещё руководит отношение ко всему, здесь меня окружающему, как к некой игрушке. А вокруг меня совершенно не мультяшные персонажи.

«Как же Мишке всё это удалось?» – в который раз подумал я. Ну не мог же он задавать всё, такие вот мелочи, как эти нары, например, или слегка отбитая каменная кромка с одной стороны окна камеры! Шлем, как я понимаю, списывает мои биотоки, формируя программный аналог моей личности, и засылает моё виртуальное «я» в киберпространство мировой Сети, где и разворачивается всё действо. Может быть, картину окружающего меня виртуального мира достраивает до реальности уже моё сознание, а не программа?

Интересно, а как воспринимали бы всё окружающее два человека, одновременно отправившиеся сюда? Ведь если всё достраивает сознание каждого из них, то они должны видеть разные, так сказать, вещи. Однако, судя по словам Маши, всё это не так: если она отправилась вслед за мужем, то этот мир – как бы уже сам по себе объективная реальность, данная попадающим сюда в одинаковых ощущениях.

Тут, скорее всего, какое-то уникальное сочетание Мишкиной программы, методики снятия характеристик личности с помощью преобразователя-шлема и свойств самой Сети. Ведь что такое Интернет сегодня? Это, действительно колоссальная мировая «паутина», опутавшая земной шар, миллионы компьютеров и различных устройств, соединённых связями, просчитать реальные свойства которых людям уже, скорее всего, не под силу. Как не под силу сформировать единую и единственно верную философскую концепцию мира, в котором они живут.

Кто знает, какие новые качества порождает этот количественный фактор Сети? Это же огромный псевдо-организм, отдельны клетки которого то отмирают, то возрождаются, постоянно подключаются какие-то новые системы, и всё это находится в бесконечном информационном движении и обмене. Кто может описать эту пусть и искусственную, но уже всё-таки жизнедеятельность? Да и как описать, в каких терминах и единицах?