Калабанов дико взглянул на своё, прикованное к креслу тело.

– Тело ваше практически такое же, как и там, откуда мы вас забрали, – сказал я. – По крайней мере – для вас. И ощущения ваши будут такими же во всех отношениях. Вы понимаете, к чему я клоню, Виктор Калабанов?

– Так это… как это…? Всё-таки, там?… – пробормотал Калабанов, теряя львиную долю спеси, с которой он, хоть и связанный, въехал сюда на каталке.

– Ага, и теперь ты – тут! – подтвердила Маша.

– Что вам надо? – Во взгляде Калабанова появилась затравленность пойманного зверя. Он прекрасно понял, что рассчитывать на снисходительность ему не приходится, но надеялся, что, возможно, удастся как-нибудь договориться.

– Вот это деловой разговор! – кивнул я. – Прежде всего: сколько времени вы собрались находиться на квартире у Светланы?

Похоже, Калабанов такого вопроса не ждал.

– Чего? – то ли не понял, то ли машинально спросил он.

– Сколько времени ты собирался оставаться у Светланы?

– Ничего я не собираюсь говорить, – огрызнулся Виктор Петрович.

Я вопросительно посмотрел на Монарха, а потом на Садиса. Колот Винов кивнул.

– Садис, – попросил я, – что-нибудь лёгонькое, чуть развязывающее язык.

– Будет сделано, – поклонился палачейный мучитель, пятясь к своему чемодану, который стоял позади калабановской каталки. – Есть одно незамысловатое средство. Довольно эффективное, особенно, когда у пытуемого связаны руки. Чуть позже можно будет использовать мою любимую ножку от табуретки, а пока…

Он щёлкнул крышкой чемодана и извлёк действительно самую обычную деревянную колотушку. Немного похожей штучкой моя мама когда-то мяла варёную картошку на пюре.

По-кошачьи переступая и пританцовывая, Садис подошёл к Калабанову сзади и вдруг резко и коротко саданул его по затылку. Раздался сухой трескучий звук лопнувшего грецкого ореха.

– Уй-я! – вскрикнул Калабанов, непроизвольно пытаясь вскинуть связанные руки к ушибленному месту. – Вы что, охренели, суки?!

– Нада поставленная вопроса отвечать, однако! – с вдруг прорезавшимся акцентом сказал Садис, ласково погладив голову Калабанова, – а то вот теперя шишка будет. Господин Министр Науки тебя спросила, а ты отвечать не хотела! Плохо!

– Калабанов, ещё раз повторяю: сколько времени вас не должны беспокоить у Светланы? Садис, будь готов!

– Мне должны сделать контрольный звонок через три часа, – несколько поспешно сказал Калабанов.

– Ага, – кивнул я Монарху, время у нас есть. – Делаем, как хотели, ваше Величество?

Монарх кивнул.

– Я сейчас, – сказал я, выбегая, чтобы связаться с Мишкой. – Садис, пока не бей его, не надо.

Мишка несколько усовершенствовал систему связи, а точнее – Программу, и теперь мы могли посылать сообщения в «реал» по е-мэйлу также из Дворца Монарха.

Когда Мишка снова оказался здесь, мы вернулись в кабинет для работы с врагами Престола уже вдвоём.

– Михаил! – снова выпучил глаза Калабанов.

– Я самый, – улыбнулся Мишка. – Вот и свиделись, уважаемый Витя, мать твою. Хоть так, хоть здесь, но я с тобой рассчитаюсь.

Калабанов молчал и с ненавистью смотрел на Мишку, на меня, на всех.

– Господин Советник Беркутов, я передаю ведение допроса в ваши руки, – с лёгким поклоном сказал я. – Думаю, вы это заслужили больше, чем я. Хотя и мне господин, нет, точнее, братан, Калабанов тоже очень несимпатичен.

Миша ещё раз улыбнулся и посмотрел на Монарха. Тот милостиво махнул рукой.

– Мы уж тут вас заждались, – сказал он.

Тогда Мишка прошёлся перед каталкой, как бы в задумчивости, заложив руки за спину.

– Итак, Виктор Петрович, дорогой ты мой человек, – сказал он. – Добрый сердечный друг, на которого я когда-то много работал, и который задумал подставить меня и захапать мою разработку, когда понял, что она собой представляет. Конечно, прежде всего, я сам дурак: не фиг было тебе ничего показывать. Но, увы – очень похвастаться хотелось, тем более что ты меня определённым образом спонсировал, хотя и косвенно, давая хорошие заказы.

Калабанов, смотрел исподлобья и молчал.

– Так вот, – продолжал Мишка, – у меня сейчас к тебе есть несколько вопросов. От твоих ответов будет зависеть твоя судьбёнка. Определённо могу сказать, что останешься ты здесь навсегда: там, в так называемой реальной жизни, Виктор Петрович Калабанов, депутат городской думы, тесно связанный с одним из городских преступных сообществ, через какое-то время перестанет существовать – точнее будет существовать, но в неврологическом отделении какой-нибудь клиники, поскольку полностью потеряет память и станет дебилом.

– Так я… так мы все сейчас… там? Всё-таки, там? – пробормотал Калабанов.