оставить.

Николай Александрович уже перенес девочку в ее детскую и подошел к сыну:

– Влад, успокойся, я сейчас все выясню. Мне надо сделать лишь несколько звонков.

– Я не могу ждать! – кричал обезумевший от горя супруг. – Я поеду ее искать!

– Сядь! – заорал генерал и схватил сына за рукав. – Как ты ее искать собираешься?! Выпей валерьянки и жди, когда я выясню, в какую больницу отвезли Лину.

– Папа! Ты не понимаешь!

– Это ты не понимаешь! Что за истерики?! – Николай Александрович был вне себя от гнева. – Когда ты уже научишься держать свои эмоции при себе и думать головой?!

Через сорок минут Влад вбегал в приемное отделение 11-й городской клинической больницы.

– К вам поступила Лина Никольская! Я ее муж! – Руки Влада тряслись, хотя дома он, по настоянию отца, все-таки выпил успокоительных капель.

– Пройдите в ординаторскую, с вами хочет поговорить хирург, – произнесла медсестра и заглянула в свои записи.

– Что-то случилось?

– Вам все объяснит доктор. – Девушка не собиралась вести беседу с посетителем.

– Присаживайтесь, нам надо поговорить. – Усталый хирург указал жестом на стул.

– Что с ней? Она жива? – Влад не мог вести светскую беседу, пока ему не ответят, что с его женой.

– Да, она жива, можете успокоиться, – доктор провел рукой по лбу. – Скажите, где ваша супруга делала аборт?

– Что она делала? – не понял молодой человек.

– Аборт, подпольный аборт, – объяснил мужчина.

До Влада наконец дошло, что именно сделала Лина – она убила их ребенка! Крик рвался из горла, но он сдерживал себя – здесь не место для истерик, надо сначала выяснить состояние любимой.

– Ее чуть не убили, – продолжал доктор. – Нам пришлось удалить ей матку, иначе бы мы ее потеряли. К сожалению, она больше не сможет иметь детей. И по поводу того врача, к которому она обращалась. Мы обязаны сообщить в милицию, чтобы прекратить деятельность этих подпольных организаций. Как только ваша жена придет в себя, ей придется ответить на вопросы следователей.

– Доктор, я не хотел бы, чтобы Лина проходила через этот кошмар еще раз. – Влад, забыв о поступке любимой, тут же встал на ее защиту. – Я хотел бы, чтобы она поскорее забыла о случившемся, поэтому давайте найдем способ не сообщать в органы о том, что произошло.

– Думаю, я смогу вам в этом помочь. – Нет, хирургу не нужны были деньги, которые готов был предложить этот несчастный муж, ему просто было жалко мужчину, который чуть не потерял жену и у которого больше никогда не будет детей от любимой женщины.

– Спасибо вам, – Влад протянул ему руку и пожал крепкую ладонь. – А я могу увидеть Лину?

– Нет, она в реанимации, слишком много крови потеряла. Приходите завтра утром – возможно, она уже придет в себя.

Лина пришла в себя только через пять дней. Врачи разводили руками, так как не видели причины для столь долгого бессознательного состояния, но больная просто не хотела жить. Наконец она раскрыла глаза – перед ней стоял Влад. Гамма чувств охватила ее, и она не выдержала и отвернулась – смотреть в глаза мужу было выше ее сил.

Влад приходил к жене каждый день. Лина уже знала, что детей у нее больше не будет, и не могла смириться с этой потерей. Да, она не хотела ребенка от Влада, но Петенька... Она так хотела подарить Пете дочку...

– Ангелочек, покушай, – умолял муж. Девушка сильно похудела, а ее кожа стала желтой.

– Я не хочу. – Лина даже не повернулась к мужчине, которого когда-то любила.

– Что мне сделать, милая?

– Влад, – девушка села и посмотрела в глаза супругу, – давай разведемся. Я бесплодна, я убила твоего ребенка. Зачем я тебе такая?

– Ангелочек мой, ты что такое говоришь? У нас есть Рада, наша доченька! А про аборт... Я сам во всем виноват – я постоянно пропадал на работе, совсем не уделял тебе время. Прости меня, любимая, прости, если сможешь...

– Давай уедем отсюда! – Лина затравленно посмотрела на мужа.

– Из Москвы?

– Нет, из СССР. Давай уедем в Израиль.

– Ты что? Пока мой отец занимает должность, нам никогда не выехать за границу! – Влад недоуменно смотрел на жену. – И почему именно Израиль?

– Я не могу здесь жить, – плакала девушка, и слезы катились по впалым щекам. – Здесь все серое, безжизненное. Я тут гибну!

– Лина, я не знаю, что тебе сказать на это, – мужчина устало опустил руки. – Я люблю тебя, но выезд за границу – это так сложно.

Девушка снова отвернулась к стене и замолчала.

Через три недели больную выписали домой. Влад срочно вызвал мадам Лотту в Москву, так как обессиленная Лина и взявшая на себя заботу о двух детях Настя нуждались в помощи, а от генерала и него самого толку было мало.

Влад привез жену рано утром, так как не мог дождаться, когда его ангелочек снова будет рядом с ним и дочерью. Безразличная женщина вошла в квартиру и растерянно остановилась – маленькая дочка исподлобья смотрела на нее и пряталась за юбку Насти.

– Линочка, не расстраивайся, она просто отвыкла от тебя за месяц, – жена генерала, как могла, успокаивала родственницу. – Мы же не возили девочку к тебе, нечего ребенку делать в больнице.

Лина безучастно кивнула и посмотрела на Влада – она не знала, что делать дальше. Ей очень хотелось поскорей лечь в кровать, отвернуться к стене и спрятаться от мира, в котором нет ее Пети, нет счастья и любви. Тут из комнаты появилась мадам Лотта.

– Деточка моя, какая ты худая стала! – запричитала старуха. – На несколько месяцев тебя оставила, и ты себя до такого довела!

– Мадам Лотта. – Лина всплеснула руками, и слабая улыбка осветила ее лицо. Мадам Лотта была той ниточкой, которая соединяла ее с городом, где она узнала счастье. – Я так рада вас видеть!

– Не могу сказать того же, милая моя. – Лотта обнимала женщину. – На тебя смотреть страшно! Буду тебя откармливать, дорогая моя.

Мадам Лотта хотела сказать что-то еще, но потом осеклась – она посмотрела на Влада, который старался окружить заботой свою жену и следовал за ней по пятам. «Ладно, – подумала женщина, – потом скажу, время еще будет». Время наступило только через пару недель: все это время Лина не выходила из спальни и отказывалась общаться со всеми, включая доченьку. Ни Влад, ни Настя, ни Николай Александрович не знали, что делать и как помочь бедной девушке. Никольский-младший иногда вспоминал о просьбе-мольбе жены об Израиле, но начать этот разговор с отцом не мог, да и сам, в общем-то, был не готов покидать родную страну. «Может, она забудет об этом странном желании? – думал он, глядя на спящую Лину. – Ну а если ей будет хуже, тогда на самом деле придется ее увозить отсюда – ее жизнь дороже всего остального». Мадам Лотта иногда заходила в спальню молодых и звала девушку, желая рассказать ей то, о чем молчит уже несколько дней, но хозяйка комнаты не откликалась и головы не поворачивала.

В то утро Лина впервые вышла на кухню, придерживая ручками-прутиками тонкий халатик. Настя мыла посуду, а мадам Лотта занималась с двумя детьми.

– Доброе утро, – слабым голосом произнесла Лина.

– Линочка, девочка моя, ты встала? – Мадам Лотта поняла, что сейчас самое удачное время, чтобы поговорить с девушкой.

– Я бы попила, – откашлялась больная. – Губы пересохли.

– Я тебе сейчас налью водички, – засуетилась Настя.

– Настенька, я налью. – Мадам Лотта никак не могла позволить генеральской жене помешать ей в