звонил, эта ниточка между самыми близкими людьми не порвалась, не потерялась. По вечерам, когда женщины укладывали спать детей, мужчины сидели на кухне и говорили. Им хотелось так много сказать друг другу, но то, что было на душе, почему-то не выходило наружу, уступив место обычным разговорам за жизнь. Николай Александрович смотрел на протез сына, и его сердце колотилось как бешеное: «Из-за меня мой сын стал калекой! Это я толкнул его на побег! Как я виноват перед ним! Я никогда не смогу искупить свой грех, никогда не смогу вымолить прощения у сына за то, что ему теперь придется всю жизнь жить инвалидом!»

– Владик, я могу тебе помочь как-нибудь? – генерал наклонился вперед.

– Нет, папа, у меня все хорошо. – Влад расслабленно сидел в кресле. Он был счастлив оказаться в доме, где прошло его детство, был рад, что между ним и отцом не осталось больше поводов для ссор и ненависти, и блаженное спокойствие разливалось в его душе. – Хотя...

Молодому человеку пришла в голову идея.

– Папа, мне нужны заграничные журналы мод. Лучше с выкройками, но можно и без. Где мне их достать?

– Сынок, что ты задумал? – как только речь шла о чем-то, что выходило за пределы СССР, Николай Александрович напрягался.

– Папочка, ничего особенного. Я просто хочу сшить Лине одежду – она же поступила в институт. Хочу, чтобы она выглядела у меня лучше всех, она этого заслуживает. – Молодой человек решил не делиться своими планами с отцом, понимая, что тот в лучшем случае посчитает это «изменой родине», в худшем – «теневой экономикой», а снова ссориться с родным и близким человеком совершенно не хотелось.

– У меня есть некоторые связи с Министерством иностранных дел. Может, там в библиотеках что-то есть. – Генерал задумался. Если его сыну нужны были журналы, то он их обязательно найдет.

– Папа, а в командировках ты не мог бы для меня приобретать журналы? – продолжил эту скользкую т– Я все реже и реже выезжаю за пределы СССР. В моей должности совсем необязательно мотаться по миру, – произнося это, Николай Александрович выпрямился и выставил грудь. Все-таки это был самый настоящий военный, который даже в стенах родного дома находился на службе.

Влад заметно расстроился, и старший Никольский поспешил исправить ситуацию:

– Если для тебя это так важно, я обяжу подчиненных из каждой поездки привозить тебе прессу.

– Папочка, мне не пресса нужна, мне нужны журналы мод.

– Хорошо, журналы мод, – устало согласился отец. – А как забирать будешь?

– Спасибо, папочка, это просто замечательно. – Влад радовался, как ребенок. – Ты мне можешь их по почте отправлять. Ну или с оказией.

Лицо генерала осветила улыбка – сын даст наконец-то свои координаты.

– Я сейчас тебе напишу адрес и телефон, папа, – сказал сын и вышел из-за стола. Мужчина понимал, что больше прятаться от этого человека не нужно.

Из комнаты вышла Лина – Рада наконец уснула. Молодая мать чувствовала себя счастливой и довольной несмотря на то, что почти не спала в эти дни. Она с такой радостью окунулась в столичную жизнь, полную огней, красивой архитектуры, изысканных ресторанов, чистых улиц и больших магазинов, что не хотела терять время на сон. Театры, кино, музеи – все было нужно, важно, интересно.

– Милый, пойдем погуляем по улице Горького, – попросила женщина мужа, идущего с листочком в руке. – Я пока не хочу спать.

– Конечно, идите, – услышал генерал голос невестки. – Я присмотрю за Радой, не беспокойтесь. Можете гулять хоть всю ночь.

– Спасибо вам, Николай Александрович! – Лина благодарно улыбнулась и побежала одеваться – у нее еще были платья, в которых она не выходила.

Настя пришла на кухню, как только захлопнулась входная дверь.

– Можно было бы так не хлопать, – хмуро ответила она. – Еле Мишку уложила.

– Да ладно тебе, он не проснется. – Генерал довольно посмотрел на молодую супругу. – И Рада спит. Иди ко мне, милая.

Девушка села на колени к мужу и уткнулась ему в шею:

– Так нечестно, Коля. Они постоянно гуляют, ходят в театры, кино, а мы сидим с их дочерью.

– Настя, они же у нас в гостях. И Рада – моя внучка.

– Ну и что? Они уедут, а я так и останусь дома, постоянно с детьми. Пусть они посидят с Радой и Мишей, а мы с тобой сходим куда-нибудь. – Настя была недовольна тем, что Лину муж так балует, так любит, что они постоянно гуляют, куда-то ходят, а она постоянно сидит дома и нигде не бывает – только стирка, готовка и кормление грудью новорожденного.

– Настюш, мне никуда не хочется, мне и дома хорошо, с тобой, с Мишенькой. – Николай Александрович устало улыбнулся жене. – Это они молодые, пусть гуляют.

– Коля, я тоже молодая! Я тоже гулять хочу! Я хочу красивые платья, как у Лины! Неужели я не заслуживаю такой жизни, как у нее? – Настя чуть не плакала. Она впервые увидела, что есть женщины, которые живут лучше, чем она. До этого перед ней были только примеры пьяных мужей, избивающих жен и детей, нищета и чернота. Генерал Никольский вытащил ее из того гадюшника, в котором она жила, и с тех пор женщина была вполне счастлива своим нехитрым женским счастьем – дом, муж, ребенок. Но сейчас перед ней вдруг возникла совсем другая жизнь, где женщину носят на руках, одевают, как куклу, заботятся о ней и балуют. Естественно, ей захотелось того же.

– Настя, я тебе ничего не запрещаю. – Генерал выразительно посмотрел на жену. – В пределах разумного, конечно. Ходи, гуляй, развлекайся. Вот с ребятами сходи в музей, они завтра собираются, а я с детьми посижу.

– Я не хочу с ребятами, я хочу с тобой! – Девушка впервые повысила голос на мужа. – В конце концов, я замужем и имею право появляться в обществе со своим законным супругом. Ты обязан сопровождать меня!

Генерал молча снял с колен жену и встал с кресла.

– Мне кажется, что ты забываешься, – тихо произнес он и прошел в спальню. Через минуту он вернулся с подушкой и пледом. – Я посплю в детской у Рады.

– Коленька, прости меня. – Настя вдруг поняла, что она перешла границы дозволенного и теперь могла потерять все, что она имеет. – Я не знаю, что на меня нашло. Коля, прости, пожалуйста, я больше никогда не позволю себе такого!

Генерал с досадой поморщился и отодвинул рыдающую супругу в сторону.

– Настя, ты сейчас разбудишь детей. Мы поговорим обо всем завтра. Спокойной ночи.

Николай Александрович зашел в комнату внучки и прилег на диванчик...

В конце августа Влад с женой и дочерью возвращались домой. Молодые люди были очень довольны путешествием: Лина насытилась новыми впечатлениями, эмоциями, чувствами; Влад прижимал к груди огромную сумку, полную журналов, которые достал ему отец, как и обещал; а маленькая Рада просто улыбалась от того, что ее любили, целовали, нянчились с ней. Размолвка между генералом и его женой не прошла бесследно – Влад и Лина обратили внимание на то, что Николай Александрович спит у внучки в комнате, и попробовали внести мир в семью. Молодой человек долго разговаривал с мачехой, а Лина – со свекром, и добились-таки результата – Настя и Николай помирились. Более того, через несколько дней генерал Никольский принес жене и невестке красивые золотые сережки: Насте – чтобы она почувствовала его заботу и не завидовала Лине, а Лине – в качестве благодарности за те слова, которые та нашла в разговоре с ним. Все были довольны, однако в спальне молодые супруги делились мыслями:

– Мне кажется, ей только московская прописка нужна, – говорил Влад, не забывая целовать шею жены.

– Почему? Думаешь, она его не любит? – Лина охотно отвечала на ласки мужа.

– Мне кажется, нет. Она тупая, как пробка. У нее нет понятия любви, возвышенности чувств. – Мужчина на самом деле вышел от Насти в оцепенении. Некоторые ее слова коробили его, однако он попытался дать понять родственнице, что слово мужа – это закон, что именно так ведет себя его супруга и именно поэтому настолько окружена заботой. – Зачем только отец женился на ней?

– Знаешь, милый, твой отец – тоже не подарок. – Девушка нежными руками скользила по обнаженному телу мужа. – Он категоричен, резок и не принимает ничью точку зрения. Как с ним жить?