заключительного этапа второго раунда борьбы антигитлеровской оппозиции.

В декабре 1939 года надежды опозиции вновь «качались на качелях»: то вверх, то вниз. К безусловному минусу можно отнести то, что все накопленное и подготовленное к действию к 5 ноября 1939 года все более и более сходило на нет. С середины октября 1939 года подготовка к перевороту шла полным ходом, ее пик пришелся на 5 ноября, когда все практически было готово и настрой оппозиции был самый боевой. Однако с того момента, как Гальдер дал указание Гроскурту уничтожить все документы, связанные с планами переворота, началось отступление «по всем фронтам»; тщательно, по минутам выработанные планы действий пошли в огонь; практически все было сожжено. Два или три дня спустя после 5 ноября танковые дивизии, которые специально держали на берегу Эльбы со стороны Берлина для участия в перевороте, были отправлены на Запад. Также были ослаблены позиции Сопротивления и с точки зрения нахождения ее сторонников на важных и ответственных постах. В начале декабря Эцдорф сообщил Кордту, что поддерживающие оппозицию офицеры, которых с таким трудом удалось назначить на эти посты, переводились в другие места. Неудивительно, что «группы действия» и в Цоссене, и на Тирпиц–Уфер были охвачены разочарованием; их члены не могли не испытывать чувства крайнего недовольства тем, что их столь серьезно подвели и все усилия, как казалось, идут насмарку. Гроскурт, приезжавший в один из этих дней в Берлин для участия в обсуждении сложившейся ситуации, вспоминает, что в ходе очень долгого, поистине «марафонского» обсуждения сложившейся ситуации и поисков возможных решений его друзья были «крайне удручены» и «бесконечно долго» пытались найти выход из положения.

В его записях в тот период нет ни одной радостной нотки, не видно ни одного луча света и надежды.

Если в первой половине декабря картина казалась беспросветной, то во второй половине месяца надежды оппозиции стали возрождаться и в ее рядах наметился определенный подъем духа. Обнадеживающие новости с самых разных направлений поступали то в ту, то в другую группу Сопротивления. Были продолжены попытки раскрыть глаза и соответствующим образом настроить командующих Западной группировкой, подробно ознакомив их с фактами массовых зверств и произвола нацистов в Польше. С этими целями на Западный фронт выезжал Гроскурт. Воздействие его усилия оказали весьма существенное, что особенно проявилось в возмущенной реакции, которую вызвал у военных циркуляр СС о росте населения, вышедший за подписью Гиммлера 28 октября 1939 года. В циркуляре говорилось, что женщинам Германии предлагаются отборные представители СС для обеспечения деторождения, особенно это касается тех женщин, которые ввиду войны лишены внимания со стороны своих мужей и любимых, находящихся в действующей армии. Наибольшее возмущение вызвала статья, опубликованная в официальном печатном органе СС «Черный корпус» 4 января 1940 года, в которой говорилось, что те немки, которые будут уклоняться от выполнения долга по обеспечению прироста населения, должны приравниваться к дезертирам, покинувшим поле боя.

Однако никто не выступил по этому поводу с такой прямотой и таким мужеством, как генерал–лейтенант Теодор Гропп. На собрании офицеров своей дивизии 4 января 1940 года он заявил: «Господа, нам сказали перед Новым годом, что в этом году вопрос между нами и Англией будет победно разрешен. Однако из того, что я сейчас вам прочитал, вытекает, как мне кажется, необходимость победного разрешения вопроса между Богом и дьяволом».

Другие военные, вероятно, жалели о том, что эти слова были сказаны не ими.

Мужественный и непреклонный генерал поплатился за свои смелость и прямоту потерей командного поста и переводом в так называемый командный резерв, состоявший из безработных генералов. Он сумел избежать еще более сурового наказания, которого требовал разъяренный Гиммлер (полного увольнения со службы), поскольку, на его счастье, его дивизия входила в группу армий, которой командовал Лееб, лично подавший 4 декабря 1939 года протест в связи с этим циркуляром.

Лееб встал на защиту Гроппа. Вопрос был окончательно решен во время встречи Браухича и Гиммлера, состоявшейся 5 февраля 1940 года, во время которой командующий сухопутными силами представил Гиммлеру целый ряд протестов в связи с этим циркуляром, полученных от военных самых разных уровней. Хотя Гропп и потерял свой пост, он избежал более сурового наказания, а Гиммлеру пришлось сделать свой циркуляр несколько более умеренным[160].

Хорошей новостью для оппозиции стало все возрастающее отчуждение и охлаждение отношений между Германией и Италией. Официальный Рим до сих пор не мог простить Гитлеру, что тот заключил договор с Советским Союзом, предварительно с ним не проконсультировавшись.

Италию охватила новая волна антисоветских настроений, которые повлекли за собой и аналогичные настроения против Германии. Чиано поэтому пришлось всячески «замазывать» тот прогерманский настрой, который он столь очевидно демонстрировал начиная с весны 1939 года. Какое–то время ему пришлось резко выступать против Германии, чтобы оградить себя от неприятностей, что особенно проявилось в его выступлении перед фашистским Большим советом 16 декабря 1939 года, которое прозвучало как погребальный звон по «стальному пакту»[161].

Еще большее оживление в рядах оппозиции вызвало письмо Муссолини к Гитлеру, которое было доставлено в Берлин 8 января 1940 года. Дуче осмелился посоветовать фюреру проводить более сдержанную политику в отношении поляков и фактически восстановить суверенное польское государство, сделать благородный жест по отношению к западным державам, на основе которого можно было бы достичь соглашения с ними. Германия, поддерживаемая Италией, утверждал он, никогда не будет побеждена. С другой стороны, далеко не факт, что западные демократии удастся поставить на колени – хотя бы потому, что Соединенные Штаты никогда этого не допустят. Таким образом, в случае продолжения войны возникнет тупиковая ситуация, от которой выиграет только Советский Союз. В то же время единственной возможностью решить проблему жизненного пространства для Германии является движение на восток, а цель фашистских революций, произошедших в обеих странах, будет выполнена лишь тогда, когда большевистский режим Москвы будет свергнут.

Все указывало на то, что Муссолини провозгласил независимость от военной политики Гитлера. О реакции фюрера можно судить по тому, что он не давал никакого ответа на это письмо в течение двух месяцев. Тогда же из рейхсканцелярии стали просачиваться сообщения, что Гитлер отпускает по поводу Муссолини такие определения, как, например, «мой трусливый друг».

Могло показаться, что нежелание Италии идти вслед за Гитлером может оказать смягчающее воздействие на германскую политику; по крайней мере, когда неделю спустя было объявлено об откладывании наступления до весны, некоторые ошибочно истолковали это как следствие воздействия Италии. В любом случае период с середины декабря 1939 до середины января 1940 года принес оппозиции гораздо больше надежд, чем поистине катастрофический предыдущий период.

В конце третьей недели декабря прошли оживленные дискуссии с участием таких людей, как Бек, Герделер, Остер и Попитц, которые были основными связующими звеньями между различными группами оппозиции. Шахт согласился поддержать переворот; гросс–адмирал Редер в беседе с Герделером сказал, если только неисправимый оптимист Герделер не воспринял сказанное чрезмерно преувеличенно, что он поддержит переворот, если его возглавят руководители сухопутных сил. Сообщение о том, что Гитлер назначил на 27 декабря важное совещание в рейхсканцелярии, на котором, судя по всему, упор должен был быть сделан на проведении в ближайшее время наступления, стал еще одной причиной, подталкивающей участников оппозиции к быстрым действиям.

Вновь вернулись к рассмотрению проекта о том, чтобы сконцентрировать в районе Берлина необходимое количество войск, а для этого попытаться задержать некоторые перебрасываемые на запад дивизии. Если бы это удалось сделать, то в Берлин прибыл бы Вицлебен, чтобы возглавить нанесение удара по СС. Гитлера планировалось захватить и представить на освидетельствование консилиуму психиатров, которые объявили бы его неспособным управлять государством. В то же время Бек должен был прибыть в Цоссен и возглавить руководство сухопутными силами, забрав его из дрожащих рук Браухича.

Многие из этих вопросов осенью уже рассматривались, и по основным из них имелось принципиальное соглашение. Было намечено, что после Рождества Остер и Герделер встретятся во Франкфурте с Вицлебеном.

Вицлебен дал согласие приехать в Берлин, чтобы встретиться с Беком, а также посетить Цоссен, чтобы выяснить сложившуюся там обстановку и понять, какие ее факторы могут помочь осуществлению