дружил с Вольфом Мессингом».
Приведем его в сокращенном варианте:
– Андрэ Арнольдович, говорят, вы знали всех великих людей уходящего века. Кто вам больше всего запомнился?
– Конечно, Мессинг. С Вольфом мы познакомились в году сороковом. Он был моим хорошим другом, более того – дружили и наши супруги. Аида Михайловна, жена Мессинга, была в их семье ведущей. Я часто бывал на его выступлениях. Там Мессинг был совершенно другой: комок нервов, очень эмоционален, очень импульсивен. Мог быть резким. Однажды во время сеанса сказал супруге (она помогала ему на сцене): «Аида Михайловна, этот человек меня обманывает, не могу работать, уберите его». «Этот человек» оказался профессором-парапсихологом. Он хотел испытать Вольфа.
А как великолепно работал он с завязанными глазами! Бегал, как мальчик. Интуиция!!! Выступления были фантастическими. Но смотреть на Мессинга было тяжело: такая нечеловеческая концентрация сил и мысли. Это было невероятно!
– Мессинг был вашим другом. Вы пользовались его способностями?
Очень редко. Он всегда оказывался прав, но однажды меня обманул. Или пожалел. Дело в том, что моя родная сестра, которая родилась в Москве и была прекрасной исполнительницей венгерских танцев, в начале войны погибла в концлагере. Мы с супругой ничего не знали и очень страдали. Попросили Вольфа помочь. Он посмотрел и сказал: «Она живая. Но очень болеет». Я был рад, что хоть живая. Но через две недели получил извещение о смерти. Моя жена Евгения очень обиделась на Мессинга и сказала об этом Аиде Михайловне. Та ответила, что Вольф знал правду, но не хотел нас расстраивать. О смерти говорить нельзя. Не знаю, правда ли это. В дальнейшем мы не касались этого случая.
– Как относился Мессинг к шахматам?
– Никак. Он даже не знал, как ходит конь. Но через меня Вольф приобщился к миру шахмат. Случаи всякие бывали. Он любил поразить гроссмейстеров чем-либо удивительным. Однажды собрались у нас дома мои коллеги. Пришел Мессинг. Мы спрятали под погон одного из военных шахматную фигуру. Он мгновенно ее нашел. Попросили отыскать в шкафу книгу, где на 35-й странице есть слово «роза». Все было сделано в три секунды!
Не знаю, правда ли… но Спасский мне рассказывал, что, когда он играл матч с Талем, Вольф был в зале. Спасский знал, что Мессинг болел за Таля, и чувствовал сильнейшее внушение «на поражение». Спасский победил, но с большим трудом. Мессинг на это ничего не сказал.
У меня дома Вольф познакомился с гроссмейстером Юрием Авербахом. Шахматист сказал: «Как жаль, что вы, Вольф, не играете в шахматы! Я бы вам дал два хода задаток». – «А вы мне не давайте фору, только думайте, как лучше ходить: налево, направо, вперед, одна, две клетки, конь, ладья… И вечером в Доме искусств я выиграю матч у вашего соперника – чехословацкого шахматиста». Авербах тут же, за чаем, проверил, действительно ли Мессинг сможет читать мысль. Он внимательно посмотрел на Вольфа, и тот в долю секунды положил кусочек лимона Юрию в чай. Авербах был сражен.
Вечером Мессинг выиграл партию у чеха, абсолютно не умея играть в шахматы.
«Психопат, а не пророк – вот он кто!»
Долгие 15 лет дружбы связывали журналиста Вадима Чернова с Вольфом Григорьевичем. Перу Чернова принадлежат несколько статей и очерков о нем, в основу которых легли их многочисленные и долгие беседы. Вот как господин Чернов вспоминает первый визит в квартиру Мессинга.
По заданию «Комсомольской правды» он должен был пригласить кудесника в редакцию.
– Зачем я вам, «Комсомольской правде», понадобился? – с видимым неудовольствием спросил мэтр.
– А вот давайте встретимся, тогда и узнаете.
– Ну хорошо, приходите ко мне домой в 6 часов, только не опаздывайте, – в приглашении не было и тени радушия.
Однако молодой человек перепутал подъезды и пришел на 2 или 3 минуты позже, чем вызвал гнев хозяина:
– Ну почему, почему вы опоздали, я же просил придти вовремя, – простонал он, намереваясь захлопнуть перед носом гостя дверь.
После объяснений и долгих извинений он все же прошел в квартиру, но хозяин чуть ли не весь вечер упрекал его в непунктуальности, причем в не совсем «парламентских» выражениях. Надо ли говорить, что после такой взбучки Вадим никогда больше не опаздывал на встречи, хотя они и назначались в разных городах и в самых разных местах.
Гость несколько раз четко слышал даже отборную ругань, доносившуюся из кухни, куда уходил Мессинг. Вот тогда-то ему и пришла в голову мысль о том, что он попал в дом не к великому кудеснику, а к законченному психопату.
Но вечер прошел все же хорошо: хозяин успокоился, Аида Михайловна приготовила хороший ужин, сдобренный бутылочкой отборного муската. Внезапно Вольф Григорьевич прервал воспоминания о первых годах жизни в СССР:
– А зря вы так подумали обо мне в самом начале. Аида, принеси-ка моего любимца!
И хозяйка вынесла из кухни клетку с огромным разноцветным попугаем. Как только она сняла черное покрывало с клетки, послышался площадной мат: птица начала выкрикивать нецензурщину безостановочно, пока ее вновь не накрыли. На удивленные расспросы, как к нему попало такое создание, слегка размягченный вином хозяин похвастался:
– А что? Захотел, вот попугай и прилетел ко мне! Я же не кто-нибудь, а сам Вольф Мессинг!
Оказывается, его знакомый врач получил птицу в подарок от моряков дальнего плавания, и чуть ли не пол-Москвы приходило послушать «концерты» заморского дива. И наш герой, возмечтавший заполучить его, внушил, что дом попугая – не у врача, а у него, на Новопесчаной улице.
Поразил Вадима и такой случай. Он приобрел немецкий мотоцикл «Симеон» и с удовольствием «обкатывал» редкое по тем временам транспортное средство, часто и с удовольствием превышая допустимую скорость. Мессинг, узнав об этом от матери молодого человека, возмутился:
