спрятать внутри всю пустоту окружающего мира, вот это что такое».

Именно это заставляло Джо играть, именно это и создало Игру лично для него.

Нажав красную кнопку, он снял трубку и стал ждать, пока медлительная, доисторическая техника выведет его номер на внешнюю линию.

«Пи-и-ип», — раздалось из телефона, а на экране стали мелькать расплывчатые пятна и фигуры.

Номер был занесен в память. Двенадцать цифр, первые три соединяли с Москвой.

— Вам звонят из ставки вице-комиссара Сакстона Гордона, — заявил он появившемуся на экране русскому офицеру.

— Полагаю, хотите поиграть? — спросил оператор.

Джо ответил:

— Гуманоид не может поддерживать обмен веществ одной только планктонной мукой…

Криво усмехнувшись, офицер соединил Фернрайта с Гавковым. На экране появилась мятая, невыразительная физиономия мелкого чиновника. При виде Джо скука на нем мгновенно сменилась интересом.

— О, преславный витязь, — затянул Гавков по-русски, — достойный пастырь толпы безмозглых, преступных…

— Речь можете оставить на потом, — перебил его Джо, чувствуя, как накатывает раздражение — обычное состояние по утрам.

— Простите.

— Подготовили новый заголовок? — спросил Джо, держа наготове ручку.

— Компьютерный переводчик в Токио был все утро заблокирован, — ответил Гавков. — Я решил пропустить заголовок через небольшой переводчик в Кобе. В каком-то смысле он оказался даже — как бы сказать? — занимательней что ли, чем в Токио.

Гавков замолчал, склонясь над листочком бумаги.

Его офис был точной копией мастерской Джо, только мебель отличалась: стол, телефон, пластмассовый стул с высокой прямой спинкой.

— Готовы? — спросил он.

— Готов. — Джо изобразил некое подобие закорючки на бумаге, расписывая ручку.

Гавков прочистил горло и с самодовольной улыбкой человека, полностью уверенного в победе, стал читать:

— В оригинале он был на вашем языке, — объяснил Гавков, как требовали того правила, придуманные ими же самими — кучкой людей, разбросанных по всему земному шару, ютящихся в тесных квартирках, занимающих ничтожные должности, никуда не стремящихся, ни о чем не заботящихся, ничего, в сущности, не делающих: растворенных в безликости коллективного бытия. Свои личные причины его ненавидеть они объединили в попытке спастись от него в Игре.

— Подсказка, — продолжал Гавков, — это название книги.

— Известной? — спросил Джо.

Игнорируя вопрос, Гавков прочел с бумажки:

— «Сетчатое жалящее оружием насекомое».

— Палящее оружием? — переспросил Джо.

— Нет. Жалящее оружием.

— Сетчатое… — Джо задумался, — сетка. Жалящее насекомое… Оса — wasp, то есть «восп»? — Он растерянно почесал лоб пером. — Переведено в Кобе?

Стало быть, пчела, — решил он, — то есть по-английски «би»… Дальше — оружие, значит, «ган-би»… А если это пистолет, то «хитер-би» или лазер — «лазер-би», пушка — «род-би», револьвер — «гэт», — Джо быстро записал, — «гэт-би»… Гэтсби. Теперь вернемся к сетчатому… Решетчатый, то есть «грейтинг»… Решетка — грейт… — вот оно!

— «Великий Гэтсби», роман Скотта Фицджеральда, — произнес он, триумфально отбросив ручку.

— Десять очков, — произнес Гавков, что-то подсчитав. — Что ж, вы догнали Хиршмейера из Берлина, и даже слегка опережаете Смита из Нью-Йорка. Будете играть еще?

— Как насчет моего названия? — спросил Джо и достал из кармана сложенный листок. Разложив его на столе, он прочел:

— «Мужской отпрыск встает с постели», — и посмотрел на Гавкова, чувствуя, как на душе теплеет от сознания, что на этот раз его заголовок, переведенный гораздо более мощным переводчиком Токио, будет значительно лучше.

— Это омоним, — мгновенно определил Гавков. — Слово «сын» по-английски звучит так же, как слово «солнце». «И восходит солнце». Десять очков мне, — записал он.

Джо, нахмурившись, прочел вторую шараду:

— «Те, с кого гей берет пошлину за транзит».

— Опять Серьезно Затягивающая Дорога, — улыбаясь, ответил Гавков. — Пошлина — это «толл», а гей — «Белл», вот и получается — «По ком звонит колокол»…

— Серьезно Затягивающая, что?

— Серьезно — «эрнест», затягивающая — «хэминг», дорога — «уэй».

— Сдаюсь, — вздохнул Джо. Его выматывала эта партия, Гавков, как всегда, далеко опережал его в обратном переводе компьютерных интерпретаций.

— Может, попробуем еще? — попытался соблазнить его Гавков.

— Ну ладно, — согласился Джо.

— «Быстро разбитое на спор поколение».

— О господи, — пролепетал Джо, полностью сбитый с толку.

Ни единой мысли в голове, — разбитый, скорее всего, «брек», и «фаст» — быстро, то есть «брекфаст» — завтрак, это легко. Но «на спор поколение»?..

Что может значить, это «на спор»? Он стал быстро перебирать синонимы, — драка — «файтинг», ругань — «агьюинг», перебранка — «спат». Решение не приходило; поколение — это «простериор», а, может, это второе значение слова «задняя часть». Тогда тыл — «рэа энд». Задница — «эсс». Ягодица — «бат».

Теперь он напоминал медитирующего в тиши йога.

— Нет, — наконец произнес он, — не могу, сдаюсь.

— Что, так сразу? — Гавков вопросительно изогнул бровь.

— Ну не сидеть же до конца дня с одной и той же шарадой.

— Зад, — ответил Гавков.

Джо застонал. Конечно, это был «Завтрак у Тифани». Легко и просто: зад — «фани», теперь: «на» меняется на «у», а «спор» — на «распрю» — «тиф».

— Стонете? — произнес Гавков. — Только из-за того, что не угадали? Фернрайт, что с вами? Разве вас не утомляет час за часом сидеть без дела в своей конуре? Неужели лучше остаться наедине с собой и отказаться от общения с нами?.. Полагаю, больше играть не будем?

Казалось, то, что один из них готов отказаться от Игры, не на шутку расстроило Гавкова. Глаза его потускнели.

— Просто ответ напрашивался сам собою, а я не догадался, — Джо попытался спасти положение, но сразу понял, что его объяснение не устраивает московского коллегу. Пришлось признаться. — Ладно, похоже, у меня депрессия. Не могу я так больше. Понимаете? Понимаете! — уже утвердительно добавил Джо и замолчал. Немое, бессловесное согласие, мгновение — и оно кануло в Лету.

— Ладно, я вешаю трубку, — Джо протянул руку к рычагу телефона, но Гавков поспешно перебил его:

— Подождите. Давайте еще раз, а?

— Нет, — отрезал Джо, отключаясь, и уставился в пустоту.

На бумажке оставалось еще несколько шарад, но…

«Все, это конец, — с горечью подумал Джо. — Нет больше ни сил, ни желания бездумно прожигать жизнь в этой нескончаемой Игре, придуманной нами самими.