танцевальной площадке. Казалось, его тело само знало, что нужно делать. Напряженная мужская плоть и мягкая, податливая — женская… Горячее дыхание, вырывающееся из женских губ, мягкие упругие груди, прильнувшие к его груди…

Но этот танец был совсем другим — почти целомудренным! Он, Барт, искушенный обольститель, прикасался к своей партнерше так осторожно, словно танцевал с благовоспитанной старой девой.

И в то же время это был самый захватывающий эротический эксперимент в его жизни!

Он боялся потерять над собой контроль и чувствовал, что стоит ему только чуть-чуть выйти за пределы дозволенного и он набросится на Хейзл, как пещерный человек!

Нужно заговорить с ней, чтобы хоть немного усмирить желание, решил Барт.

— Так вам нравится ваша работа? — спросил он, сознавая, насколько безразлично-вежливым выглядит этот вопрос.

Хейзл вздрогнула, очнувшись от сладостного забытья, и попыталась сосредоточиться. Ей так хотелось медленно расстегнуть пуговицы ею смокинга и положить голову на грудь, обтянутую шелковой рубашкой…

— Да… Думаю, да. Во всяком случае, она не хуже и не лучше любой другой.

— Что это значит? — удивился Барт.

— Ну, каждая работа имеет свои плюсы…

— И в чем они заключаются, не считая возможности находиться в блестящем обществе и танцевать с мужчинами вроде меня?

Хейзл слегка улыбнулась.

— Дело в том, что я никогда не знаю, получу ли следующий заказ, и ощущение неопределенности омрачает радость от успешно выполненной работы. Хотя, с другой стороны, мне нравится чувствовать себя свободной. Я не хотела бы каждое утро просыпаться в семь утра, облачаться в деловой костюм и отправляться в офис…

При мысли о том, как она может выглядеть в узкой юбке и изящных туфельках на высоких каблуках, Барт почувствовал, что во рту у него пересохло.

— Да, это верно, — вежливо согласился он. — К тому же, я полагаю, доходы у организаторов вечеринок гораздо выше, чем у простых служащих.

Хейзл покачала головой, и золотистая прядь волос упала ей на шею.

— Вовсе нет. Кроме того, все эти балы и приемы такие скучные…

— Что ж, спасибо, — сухо заметил Барт.

— О, я не имела в виду вашу! — спохватившись, ответила Хейзл.

Слово «скучная» в последнюю очередь подходило для этой вечеринки, и щеки ее горели от сознания своей вины.

Барт заметил этот румянец, и в нем неожиданно пробудилась нежность. Ему еще не доводилось видеть, как женщина краснеет в его объятиях.

— Вам не стоит так переживать, Хейзл, — мягко сказал он. — Вы меня нисколько не обидели.

Она почувствовала, что замирает от счастья. О Боже! Он здесь, рядом, и не позволяет себе ни одной вольности, которая могла бы задеть ее!..

— Хорошо, — произнесла Хейзл одними губами.

Барт почувствовал, как напряглось ее тело в его объятиях, и нахмурился. Обычно женщины прижимались к нему, инстинктивно раздвигая бедра. Это было похоже на вопросы и ответы без слов. А сейчас… Он улыбнулся и легко провел большим пальцем вдоль спины Хейзл, ощущая под нежной тканью восхитительный изгиб.

Это прикосновение словно парализовало Хейзл, и она окончательно поняла, почему Лили потеряла голову. Как могло быть иначе, если этот человек всего лишь после нескольких коротких встреч и вполне невинного танца оказывает такое сильное воздействие даже на нее, Хейзл, — осторожную и разборчивую после неудачного брака. Что же было бы, если бы он поцеловал ее? Или занялся с ней любовью?

И она взглянула Барту в глаза. Интересно, как он отреагирует на задуманную Лили шутку?

А он в это время думал о том, что ему достаточно лишь слегка наклонить голову, чтобы прижаться к ее трепещущим губам.

— Пойдем отсюда, — прошептал он, — в более уединенное место…

Скорее всего, это были самые невинные слова из всех, когда-либо произнесенных им в подобных ситуациях, но Хейзл так резко отпрянула, как будто он предложил ей публично раздеться догола. Она взглянула на него снизу вверх с немым вопросом в глазах и конвульсивно вздрогнула.

— В чем дело, дорогая? Вы замерзли? — Он спросил об этом с непритворной заботой и поймал себя на том, что испытывает желание снять смокинг и набросить его на обнаженные плечи Хейзл.

— Нет.

Она вздрогнула не от холода, а от страха, потому что именно в этот момент увидела белый кружевной платок, обвившийся вокруг цветочной гирлянды, украшающей вход на танцплощадку.

Это был условный сигнал. Теперь она должна приготовиться к самому худшему.

Хейзл убрала руку, лежавшую на груди Барта, и легким движением переложила ее ему на плечо, чтобы взглянуть на часы.

Она нервно облизнула пересохшие губы. Пора.

Барт почувствовал ее движение, и это его обеспокоило. Нежный тонкий запах ее волос необычайно возбуждал его.

— Может быть, пропустим следующий танец? Или продолжим? — спросил он.

— Думаю, с меня хватит, — откровенно призналась Хейзл.

— С меня тоже. Вы поглощаете все мое внимание, — ответил Барт и снова взял ее за подбородок. Глаза его слегка сузились, и он улыбнулся. — Боюсь показаться навязчивым, но не пообещаете ли вы мне последний танец?

— Может быть, вы выберете кого-нибудь еще? — смешалась Хейзл.

— Нет, это исключено!

Его глаза неотрывно смотрели на нее, и она поняла, что не сможет отвернуться, даже если весь мир вокруг нее начнет рушиться. А ведь именно это произойдет через несколько минут!

— Хейзл, дорогая! — прошептал Барт. — Я зачарован золотисто-зеленым блеском ваших глаз, а вы до сих пор не дали мне ответа!

— Если вы захотите потанцевать со мной позже, я не возражаю, — ответила Хейзл, уверенная, что этого не произойдет.

Она вырвалась из его объятий и бросилась к выходу — туда, где развевался белый платок. Оказавшись снаружи, на холодном февральском воздухе, она остановилась и вгляделась в темноту. Кто-то окликнул ее по имени.

Обернувшись, Хейзл увидела поблескивающие в темноте драгоценности и услышала сдавленные смешки. Пять женщин в вечерних платьях стояли тесной группкой в тени деревьев, напоминая собравшихся колдовать ведьм.

Всего только пять? А ведь Лили обещала привести, по меньшей мере в два раза больше!

Подавив свои сомнения, Хейзл начала осторожно пробираться к ним по густой скользкой траве. Лили стояла в центре, в коротком белом платье, оставляющем ноги открытыми почти до середины бедер. Она была крайне возбуждена, тогда как остальные четыре женщины выглядели слегка разочарованными. Они показались Хейзл чересчур надушенными и накрашенными — какими-то неуместными здесь, словно елочные украшения в середине лета.

И уж конечно, меньше всего они походили на жертв коварного соблазнителя.

— Все готово? — заговорщически прошептала Лили.

Хейзл уныло кивнула.

— Да. Песню, о которой ты просила, начнут играть через несколько минут.

— Отлично! — Лили махнула рукой в сторону четырех своих товарок. — Хочешь, чтобы я тебя представила?

Хейзл покачала головой.

— Нет, спасибо. Не обижайтесь, но я бы не хотела поддерживать знакомства ни с кем из вас.