цементный пол.

– Прекратите! Прекратите! – завопила Жюли.

Не обращая на нее внимания, нападавший размахнулся и пнул Хартога ногой в ребра. Рыжий хрюкнул. Его лицо стало белым. Жюли бросилась в машину и открыла карман с пистолетом. Она направила оружие на мужчину в белом плаще через открытую дверцу машины.

– Прекратите! Или я убью вас! – крикнула она.

Тип оглянулся и взглянул на нее. У него был плоский нос боксера, большие светло–серые глаза. Желтоватые пряди волос свисали ему на лоб.

– Даже с предохранителя не сняла, – сказал он.

Рассмеявшись, он выбил пистолет из рук Жюли своим свернутым журналом. Потом пожал плечами и широкими шагами направился к выходу. Жюли быстро выскочила из машины и подобрала пистолет. Она не знала, что ей делать: преследовать обидчика или заниматься Хартогом, хрипевшим на полу. Пока она раздумывала, белый плащ скрылся за автоматическими дверями.

– На помощь! На помощь! – позвала Жюли.

Шофер, пошатываясь, встал на ноги. Он держался руками за живот.

– Вызовите врача, – прохрипел Хартог. – Я чувствую, что у меня сломаны ребра. Не трогайте меня.

– Полиция, – прошептала Жюли.

Зубы ее стучали.

– Нет, не надо полиции. Только врача. Быстро.

Согнувшись пополам и превозмогая тошноту, шофер наклонился вперед и вызвал врача по радиотелефону «линкольна». Жюли растерянно стояла возле распростертого Хартога.

– Я очень благодарен вам, – сказал раненый ослабевшим голосом. – А теперь, будьте любезны, уберите пистолет на место.

– Все это так ужасно.

– Боюсь, что может быть и хуже. Однако посмотрим…

Пока врач занимался Хартогом, шофер проводил девушку в дом. Здание было шестиэтажным. Два первых этажа были заняты пустыми кабинетами с толстым ковровым покрытием на полу и современной мебелью.

Лифт остановился на третьем этаже. Двери открылись, но шофер нажал на кнопку, и они снова закрылись.

– Здесь апартаменты патрона, – сказал он. – Сюда вы можете являться только по его приглашению.

Лифт поднялся на этаж выше.

– Выходите. Вы будете жить на этом этаже. Последний этаж занимает маленький паршивец.

– Вы говорите о маленьком Петере?

– Да, об этом паршивце.

– Он занимает весь этаж?

Шофер утвердительно кивнул.

– Патрон вас проводит туда. А сейчас я покажу вашу комнату.

Жюли последовала за шофером по темному коридору. Они вошли в просторную комнату с большим окном, выходящим на улицу Лоншан. Пол был обит синим ковровым покрытием. Стенные шкафы и стеллажи обшиты белым пластиком. На белой кровати лежало красное одеяло, покрывала не было. Белые стол и стул посредине комнаты дополняли интерьер. В комнате было слишком много незаполненного пространства, и поэтому она казалась неуютной. Жюли поежилась и сложила руки на груди. Шофер прошел на середину комнаты и поставил на пол чемодан. Он повернулся к Жюли.

– Меня зовут Андре, а вас?

– Жюли. Жюли Балланже.

– Вы случайно не родственница коммунистического лидера?

– Нет. У меня нет родственников.

– Я холост, – сказал шофер. – Хотите что–нибудь выпить?

Шофер подошел к низкому шкафчику и открыл его. Внимание Жюли привлек богатый ассортимент вин и проигрыватель. Шофер перехватил ее взгляд.

– Видите, патрон думает обо всем. Что будете пить? Скотч?

Жюли кивнула. Шофер протянул ей стакан. Себе он налил «Рикарда». Он отпил половину стакана и вытер губы рукавом.

– Что касается внешности, то вы гораздо лучше, чем старая Полно, – заметил он.

– Старая Полно?

– Предыдущая нянька. Совершенно чокнутая, да к тому же пятидесятилетняя. И дура. А что с вами?

– Со мной? Я не понимаю, – сказала Жюли. – Что вы имеете в виду?

– На чем вы свихнулись?

– Я выздоровела, – сказала Жюли.

– Еще бы! – воскликнул шофер. – Патрон помешался на благотворительности. Он нанимает только полоумных. Строит заводы для инвалидов. Тебе понятно?

– Не совсем.

– Ну, для этих парней в инвалидных колясках. Он заставляет их работать на конвейере. Кухарка страдает эпилепсией. У садовника только одна рука, это очень удобно для работы с садовыми ножницами. Личная секретарша патрона слепа. Лакей волочит ногу, так что не стоит удивляться, если еда окажется холодной. О няньке я уже говорил, ну а что касается тебя, ты сама все о себе знаешь.

– А ты? – спросила Жюли.

Она достала пачку «Голуаз» и зажигалку, затянулась, откинув голову назад, и выпустила дым через нос.

– Ну, а ты? – повторила она.

Шофер пожал плечами.

– Я был парашютистом. Подорвался на мине и не могу больше сгибаться.

– А тот тип, который набросился на Хартога в гараже?

– А, это другое дело, – сказал шофер. – Это друг патрона.

– Хорош друг!

– Бывший друг. Раньше Хартог ничего из себя не представлял. Он был архитектором и что–то строил с этим типом, Фуэнтесом, который напал на него в гараже.

– Что строил?

Шофер налил себе третий стакан. Он сел на белый стул за белый стол.

– Они вместе работали. У них была архитектурная мастерская. Дела шли неважно, и вдруг брат Хартога разбивается в своем самолете. Все деньги были у него и у его жены. Так Хартог стал опекуном мальчишки и хозяином всех бабок. Он бросил Фуэнтеса, чего тот не может ему простить. Время от времени он появляется здесь, чтобы набить Хартогу морду.

– Время от времени? – повторила Жюли. – Значит, это его хобби?

– Если бы можно было убрать его! – вздохнул шофер. – Ночную вахту я несу по очереди с лакеем; у нас есть «кольт». Два или три раза нам представлялась возможность всадить пулю в этого Фуэнтеса, но Хартог был против.

Жюли допила свой скотч и зябко поежилась. Шофер ободряюще улыбнулся ей.

– Нервничаешь? – спросил он.