После драки Китаец узнал у халдеев кто ты такой и откуда. Принц требовал твоей головы и головы твоего парня.
— Гы-гы-гы, — вдруг рассмеялся он, — я сказал, что пусть сперва пососет у дохлой обезьяны!
Сева не на шутку развеселился.
— В моем районе вздумал распоряжаться, сявка!
— Но ты все же будь поосторожнее, — он опять стал серьезен, — от этой скотины можно ожидать любой пакости!
— А боец у тебя, что надо! — осушив одним глотком свою рюмку и закурив сигарету, сказал Сева, — от «дикарей» он тебя защитит, а пока Сева жив, других можешь не бояться. Пока Сева жив, задумчиво повторил он и нахмурился. Пока...
— К черту, Рафик, давай пить, — Сева стряхнул с себя задумчивость и потянулся за бутылкой.
— Эй, телки, сюда!..
В три чеса ночи веселье было в полном разгаре. На ковре валялись пустые бутылки, а роскошно сервированный стол, теперь напоминал свинарник после замлетрясения. По «видику» крутили порнуху, но на экран никто не смотрел.
«Там на каждой площадке конвой.
Три доски вместо мягкой постели, ,
А на крыше сидит часовой,
«Не печалься любимая.
За разлуку прости меня...»
— Я поехал! — ухватившись за плечо девицы, он с трудом поднялся на ноги.
— Куда ты в таком виде! Оставайся у меня. Ленка, проводи гостя в спальню. А мы с тобой еще споем. — Сева схватил свою даму за талию и, запрокинув ей голову, стал жадно целовать в шею.
В спальне Лена помогла Рафику раздеться и, быстро сняв трусики и лифчик, легла рядом. В свете ночника ее кожа отливала перламутром. Рафик прижал к себе упругое послушное тело и почувствовал как закипает в нем кровь. В комнате установилась тишина, нарушаемая только стонами, вздохами и скрипом кровати.
III Олег Селезнев
— Явился наконец, — недовольно сказала Светка, открывая дверь. — Я тебе говорила, кажется, что если приезжаешь так поздно, ночуй у своих родителей!
В квартире как всегда было грязно. В спертом воздухе ощутимо пахло использованными пеленками, которые Инна Владимировна имела обыкновение разбрасывать по комнате, вместо того, чтобы отнести в ванную. Она ушла с работы и сидела дома вместе с моей женой, потому что Светка одна не справлялась с ребенком. Инна Владимировна была любящей матерью и не могла оставить дочь без помощи. Теперь они не справлялись вдвоем. Споткнувшись о ведро с грязной водой, которое Инна Владимировна, вымыв пол, а вернее, развозя по нему грязь, почему-то оставляла в самых неожиданных местах, я в очередной раз мысленно проклял себя за то, что согласился переехать к теще.
— Опять пил, да? — продолжала изобличать Светка. Она была не в духе и нарывалась на скандал, — сколько это может продолжаться. О Господи, и за что мне такие мучения!
Подавив всколыхнувшееся внутри глухое раздражение, я молча протянул ей толстую пачку денег, полученную сегодня от Рафика и собрался проскользнуть в ванную. Однако отделаться от жены было не так просто. Распаляясь от ощущения своей безнаказанности, она продолжала перемалывать мои косточки.
— Где ты шляешься, у любовницы небось был!
Тема любовницы, которой у меня не было, неизбежно становилась на повестку дня во время семейных ссор. Инна Владимировна неизвестно почему считавшая меня бабником, постоянно нашептывала Светке всякие гадости. По ее представлениям я был сексуальным маньяком, бегущим по жизни со спущенными штанами. Возможно именно по этой причине она иногда, вроде как случайно, появлялась передо мной в столь откровенном неглиже, что у меня скулы сводило от отвращения.
— Ну, что молчишь, скажи уж прямо, кто она!
— Да, у любовницы, где же еще! — взорвался я, отодвигая Светку в сторону. — А это она мне гонорар выплатила, за постель. В коридоре я еще раз споткнулся о ведро с водой и чертыхнувшись, чуть не сбил с ног неизвестно откуда вынырнувшую тещу.
— Здрасьте, здрасьте! — ехидно пропела она и я с трудом удержался от искушения свернуть ей шею.
В ванной я быстро разделся и встал под душ. Только сейчас я по-настоящему понял, как измотался за день. Даже под горячей струей воды меня знобило и все тело сотрясала нервная дрожь. Сильно болела голова. Вновь и вновь я вспоминал события сегодняшнего дня...
Рано утром мы поехали с Рафиком в банк за деньгами, которые наконец-то пришли на наш счет от клиента из Тюмени. С каждым днем банки работали все хуже и этот перевод шел почти два месяца. Клиент нервничал, терроризируя Рафика телефонными звонками.
— Сейчас прокатимся в банк, а потом быстренько за товаром, — весело говорил Рафик, небрежно держа руль одной рукой. Мы остановились у светофора.
— Ну куда ты прешься, слепой что ли? — закричал Рафик, высовываясь из машины и обращаясь к водителю красного «Москвича», который ехал за нами и, не вовремя затормозив, чуть не смял Рафику заднее крыло. Водитель, на которого я тоже обратил внимание, ничего не ответил и с
— Руки обломать таким водилам, — проворчал Рафик, — смотри, опять за нами едет!
Я обернулся. Красный «Москвич», держась на почтительном расстоянии, продолжал следовать позади.
В банке было на удивление мало народа.
— Ну на редкость удачный день, — обрадовался Рафик и побежал выписывать чек.
Дожидаясь его, я вышел на улицу покурить. Раскаленный августовский воздух пах бензиновым угаром. Было душно и пыльно. Расстегнув ворот рубашки, я прислонился к стене, закурил сигарету и лениво обвел глазами окрестности. Все было как и 5 минут назад: поседевшие от пыли деревья, поток машин, нервная толпа на тротуарах, наша старенькая «Волга», притулившаяся около бордюра. И... Тут я вздрогнул от неожиданности: метрах в двадцати от нее стоял знакомый красный «Москвич». Пассажиры находились на своих местах и, как казалось, о чем то совещались. Мне это не понравилось. «Похоже на слежку, — подумал я, — дождались наконец».
Вот уже год, как я работал у Рафика и до сих пор моя служба была настоящей синекурой. Первое время я постоянно ожидал нападения, уговорил Рафика купить пистолет и в каждую поездку за товаром отправлялся как на войну. Однако время шло и ничего не случалось. Между тем деньги Рафик выплачивал
