Солнечным летним утром мы с Андреем сидели на квар­тире у Рафика, изнывая от скуки. Рафик нервно листал ил­люстрированный журнал. Андрей молча курил, задумчиво глядя в потолок, а я тискал Марианну, кошку Рафика. Она появилась здесь полтора года назад, еще до нашего знаком­ства. Рано утром, услышав на лестнице душераздирающее мяуканье, Рафик

полностью восстановились. Правда к теще я не вернулся и жил по-прежнему у себя, а жена приезжала ко мне три-че­тыре раза в неделю. Сам я тоже наведывался к ним, чтобы пообщаться с ребенком, но только в отсутствии Инны Вла­димировны.

Банда Монаха, как я и предвидел, распалась после диск­редитации шефа, а сам он, затравленный вчерашними холу­ями, в отчаянии повесился. Я не жалел подонка, но послед­нее время он повадился являться ко мне во сне, мерзко хи­хикал и манил за собой. Я просыпался в холодном поту и долго не мог заснуть, курил, пил воду, снова курил и так до самого утра, пока не наваливалось тяжелое забытье.

Андрей со своей девчонкой подали заявление в загс. На следующий день он пришел ко мне и заявил, что не хочет больше с нами работать. Таня, дескать, запрещает, говорит, что они без этого проживут. Терять кадры не хотелось и я жестоко высмеял его, назвав подкаблучником. Андрей был болезненно самолюбив и, даже проигрывая в шашки, при­ходил в ярость. На этот раз он чуть не кинулся на меня с ку­ лаками, но в конце концов остался. К настоящему времени мы помирились, но иногда в наших отношениях ощуща­лась некоторая натянутость. Кроме того у Коли тяжело забо­лела мать и именно поэтому его не было сейчас с нами. А жаль, Коля бы очень пригодился. Дело в том, что мы ожида­ли гостей. Позавчера кто-то позвонил Рафику и потребовал тридцать тысяч, обещая в противном случае прислать по почте уши его дочери. Девочка, к счастью, оказалась в это время дома, иначе бы Рафика мог хватить инфаркт. Одно­ временно он понял, что имеет дело с дилетантами, посколь­ку профессионал прежде чем звонить, наверняка бы похи­тил ребенка.

«Да, да, ребята, конечно заплачу, приезжайте в среду» — сказал им Рафик и сразу позвонил мне. В тот же день он по­садил жену с дочерью в самолет и отправил к родственни­кам в Армению, куда, кстати сказать, они давно собирались.

Сегодня, с раннего утра, мы поджидали рэкетиров. Время тянулось медленно. Рафик попытался напиться, но я отнял у него бутылку и спрятал в дипломат. Я знал, что если он выпьет хоть стакан, то уже не остановится. Последнее время Рафик все чаще уходил в запои, длившиеся по неделе и больше. Начиная пьянствовать, он забрасывал все дела, что существенно отражалось на доходах кооператива, а следова­ тельно на моих тоже. Кроме того я понимал, что если так дальше будет продолжаться, то в скором времени он сопьет­ся. Мне было жаль Рафика, потому что за минувший год я успел к нему привязаться.

— А, чтоб их, где их черти носят! — Рафик отшвырнул в сторону журнал и нервно заходил по комнате. Андрей поко­сился в его сторону и закурил еще одну сигарету.

— Давай что ли чаю выпьем, — предложил я.

Большие настенные часы начали бить одиннадцать. Об­радовавшись, что может хоть чем-то заняться, Рафик отправился на кухню. Я спустил на пол кошку и облокотился на спинку дивана. Этим летом мне так и не удалось съездить на море. Работа у Рафика, семейные неурядицы и т. д. и т. п. Все это превратилось в какую-то трясину, из которой я никак не мог выкарабкаться. Глядя на падающие из окна лучи, я с грустью вспоминал залитые солнечным светом белые пля­жи Юрмалы. Хорошо бы сейчас лежать на горячем песке, слушать шум прибоя и ни о чем не думать. Поглощенный этими мыслями, я задремал. Меня разбудил резкий звонок в дверь.

—  Проходите, ребята, проходите, — слышался из прихо­жей приторно вежливый голос Рафика, — вот в эту комнату, сейчас я достану деньги.

Я сделал Андрею знак рукой. Сжав в руке резиновую ду­бинку и неслышно ступая, он встал около двери с таким рас­четом, чтобы входящие его сразу не заметили.

Дверь распахнулась и в комнату ввалились три мордово­рота. По пятам, фальшиво улыбаясь, следовал Рафик. «Здо­ровые, но пропитые. С этими не сложно будет справить­ся», — отметил я про себя.

Первый из громил, рыжеволосый, плохо выбритый и мусолящий в углу рта сигарету, с удивлением уставился на меня. Мне показалось, что я слышу как с натугой и скреже­том шевелятся его мозги. Наконец он, кажется, сообразил в чем дело.

—   Ах ты, падла! — Прохрипел мордоворот и, выплюнув на пол окурок, кинулся ко мне. Увернувшись от тяжелого размашистого удара, я прямым слева врезал ему по печени. Скорчившись от боли, он свалился на пол. Второй молние­носно выхватил тускло блеснувший нож, но Андрей ударил его резиновой дубинкой по затылку. Ноги у бандита подко­сились, глаза закатились под лоб и следующий удар Андрей наносил уже по падающему телу. Третий, сообразив в чем дело, отшвырнул в сторону Рафика и бросился к входной двери. Я настиг его на лестнице, сбил с ног подсечкой и бо­левым приемом заломил руку за спину! Когда я приволок его обратно в комнату, то увидел, что «гости» лежат рядом в углу, а Андрей связывает им руки запасенными заранее ве­ревками.

— Вот еще один клиент, — сказал я Андрею и ударил бан­дита ребром ладони по шее. Потеряв сознание, он тихо сполз на пол. Андрей, ни секунды не медля, завел ему руки за спину и начал связывать морским узлом. Рафик тем вре­менем завладел бутылкой, спрятанной у меня в дипломате и уже принял первую дозу. Его черные глаза замаслились, на лице появилось блаженное выражение. «У, проклятый алко­голик, — выругался я про себя. — Теперь как пить дать неде­лю не остановится».

Часы показывали 37 минут двенадцатого. Оказывается, вся операция заняла не более трех минут. Подойдя к Рафи­ку, я тоже налил себе стакан. Мне можно. Уж я то в запой не уйду.

— Спокойно, не дергаться, — послышался за спиной ти­хий хрипловатый голос. Обернувшись, я увидел у двери не­высокого коренастого парня в кожаной куртке. Такую не­приятную физиономию мне редко когда приходилось ви­деть. Толстые вывернутые губы, расплющенный, нос, тяже­лые надбровные дуги напоминали орангутанга, а безумные глаза с суженными зрачками изобличали наркомана. В руке он держал пистолет Макарова, нервно подрагивая пальцем на спусковом крючке.

— Я кому сказал не дергаться! — прошипел он, заметив мое движение.

«Сейчас выстрелит, — мелькнуло в голове. — Такому че­ловека убить, что раз плюнуть».

Дуло пистолета смотрело прямо мне в грудь.

— Сеня! — прохрипел один из связанных, — развяжи нас.