— Я на тебя поставлю, Ларс Кристенсен, — сказал охранник и похлопал его по плечу. — Ты до какого финиша идешь?

Ланселот ничего не понял, но решил ответить так, чтобы не рассердить экологиста.

— Я еще не решил.

— Жаль. Поставлю на тебя, когда объявят твой финиш. Смотри, не подведи!

— Постараюсь.

— Удачи тебе, Ларс Кристенсен!

Все еще оглядываясь в ту сторону, где скрылись Дженни с Патти, Ланселот проехал в ворота.

За оградой и красными колоннами вся территория оказалась еще теснее запружена народом: коляску толкали со всех сторон, его просто несло в потоке людей, и Ланселот боялся, что ее вот—вот опрокинут. Каким—то образом он оказался у одного из широких входов на первый ярус Башни, где толпа крутилась водоворотами, кричали придавленные в тесноте и давке, повсюду звучали резкие команды экологистов.

— Давай твой билет! — потребовал у него экологист, стоявший в проходе между колонн, и протянул руку.

— Какой билет? — одернул его напарник. — Ты что, не видишь? Это же участник! Проезжай и кати сразу направо — там тебя встретят.

Ланселот поехал направо, куда вместе с ним охранники направили еще несколько человек. Двое из них шли на костылях. Тут их встретил человек в зеленой форме с красной повязкой на рукаве: на повязке был нарисованы белые скрещенные костыли, а ниже шла надпись — 'ГОНКИ'.

— Сюда, паломники, ко мне! — скомандовал распорядитель. Ланселот и его попутчики подошли к нему.

— Никто не передумал? — спросил распорядитель, оглядывая небольшую группу больных и увечных. — Еще не поздно. Вы можете отказаться от исцеления и уйти отсюда. Если толпа вас пропустит, конечно. Люди не любят, когда их лишают любимого развлечения. Кандидаты на исцеление молчали.

— Молодцы, ребята, — одобрил распорядитель. — Ну, спортсмены, двигайте за мной!

Ланселот уже стал прозревать истину, хотя она была ему неприятна: неужели люди собираются на исцеление, как на зрелище? Он вспомнил, что когда в новостях показывали исцеления больных Мессией, они всегда проходили при большом скоплении народа, чаще всего на стадионах. А может, он излишне подозрителен, и все эти люди полны не только любопытства, тоже, впрочем, извинительного, но и сочувствия? Может, они просто хотят разделить со страждущими ожидание и восторг чуда — отсюда и толпа, и ее энтузиазм.

Распорядитель провел всех прибывших на исцеление сквозь дальние ворота, за которыми оказался обширный холл уже внутри Башни. Этот холл шел вокруг всего первого яруса и был перегорожен на отсеки стеклянными стенами, так что можно было заглянуть далеко в обе стороны: и все же кривизна стен Башни была совершенно незаметна, и длинный стеклянный коридор казался прямым.

Паломников завели в огромный грузовой лифт и спустили вниз на несколько этажей. Там они вышли в серый коридор, освещенный голубоватыми светильниками, а оттуда распорядитель провел их в большой зал с низким потолком и металлическими скамьями вдоль стен. На скамьях по периметру зала и в середине его на своих колясках сидела добрая сотня паломников — инвалиды, увечные, слепые, больные. Между ними ходили люди в зеленой форме с эмблемой гонок на рукаве, что—то у них спрашивали и заносили ответы на большие разграфленные листы. За ними семенили клоны.

К Ланселоту тоже подошел распорядитель, бодрый и дружелюбный на вид. Он спросил его имя, записал и объявил, что Ланселот выступает под номером 33033.

— Смотри—ка, друг, у тебя счастливый номер, — сказал он Ланселоту. — А может, это тебе подсказка — остановись на тридцать третьем ярусе.

— Для чего эти номера? — спросил его Ланселот.

— Чтобы не путаться в именах: вас ведь ровно сто человек. Мы будем называть вас не по именам, а по номерам, так что привыкай сразу. На старт вы тоже выйдете пятерками, составленным из порядковых номеров. Только на финише победителей называют по именам. Буду рад услышать, что Ларс Кристенсен победил! Я на тебя что—нибудь поставлю, не возражаешь?

Ланселот пожал плечами. Он хотел спросить у симпатичного распорядителя при чем тут все эти 'старты—финиши', но тот уже отошел от него, а к Ланселоту подошел клон и степлером прикрепил ему на грудь и на спину квадратные куски ткани с последними цифрами его номера — 33.

— Спасибо, — сказал Ланселот, но клон ничего не ответил, даже не взглянул на него и из перешел к соседу. Ланселот как—то упустил виду, что это не клончик с острова Жизор, готовящийся стать человеком, а просто обычный клон не мыслящий.

Сосед Ланселота сидел, засунув руки глубоко в рукава куртки, и не шевельнулся, пока клон прикреплял номера на его одежду.

— Ну вот, мы в одной пятерке идем, — сказал ему сосед, когда клон отошел, и Ланселот увидел, что клон прикрепил тому номер 34. — А самое главное, что идем в седьмой пятерке: чем раньше старт — тем ближе финиш. Желаю победы и тебе и себе, парень!

— Я вообще—то прибыл сюда не спортом заниматься, а получить исцеление от Мессии, и я не понимаю…

— А я тебе о чем толкую? — перебил его человек с номером 34. — Ты и получишь исцеление, если поднимешься с хорошим результатом.

— Это что — соревнования?

— А ты что, не в курсе?

— Нет. Разве Мессия исцеляет не даром?

— Совсем не даром. Да он и никогда даром не исцелял.

— Ну да. Но я уже давно переслал через банк сто планет на счет ММ, на строительство Храма, еще в прошлом году.

— Сто планет через банк! Ты что, с луны свалился? Теперь в ходу только золотые планеты, а Храм уже построен. Теперь Мессия требует, чтобы каждый инвалид или больной делом доказал, что он действительно хочет исцелиться!

— Как это — делом? Послушай, друг, расскажи ты мне толком, как проходит исцеление?

— Да, пожалуйста! Ты видел, что вокруг всей Башни по спирали идет дорога?

— Видел.

— Раньше по ней в два ряда ходили мобили, развозили людей и грузы по ярусам. После войны с русскими мобилей осталось совсем мало, и поначалу винтовую дорогу почти со всем забросили, а после Мессия придумал, как использовать ее для удовольствия людей: по ней жаждущие исцеления поднимаются своим ходом наверх. Все паломники заранее должны заявить, до какого яруса они надеются подняться. Между прочим, каждый ярус состоит из трех этажей. После тридцать третьего яруса начинаются исцеления победителей. Победивший на любом финише получает полное исцеление, пришедший вторым исцеляется наполовину, а третий получает значительное облегчение. И только на сотом ярусе получают полное исцеление все трое победителей. На этот счет есть таблица, и тебе ее скоро вручат. Я вижу, у тебя коляска на батарейках?

— Конечно.

— Интересно, где их люди берут? Тебе, парень, повезло: ты можешь свою батарейку обменять на золото прямо тут.

Мимо проходил маленький седой горбун, участник с номером 77. Он остановился — его заинтересовали слова о батарейке.

— Кто тут продает батарейку? — негромко и живо спросил он.

— Никто. Мне батарейка самому нужна, чтобы ездить в своей коляске.

— Ты проходи, тут ничего не продают и не подают! — грубо бросил ему Тридцать четвертый.

Горбун отошел, но остановился так, чтобы слышать их разговор. Ланселот это заметил, но Тридцать четвертому не сказал.

— Так что там с коляской? — спросил он.

— Тебя все равно заставят пересесть в коляску, которая передвигается с помощью рук.