скажешь, проще потерять самоконтроль – ну, вы понимаете. Зато я распиналась о своем великом плане мирового господства. И, слушая, как я строю воздушные замки, Джейми заулыбалась. После этого она долгие годы называла меня «Фу Манчу» [27]. А я ее – «Цветок лотоса». Окружающие считали нас психами.

Мы и были психи. Молоды, полны огня и хуйни – в равных пропорциях; понимаете, нам было нечего терять.

Господи, нечего терять – это мы так считали. Взаправду верили.

Однажды препод в школе попросил нас подумать, что такое Время. Вообразите, сказал он, что вы стоите на остановке поддождем, а до автобуса еще пять минут; эти пять минут покажутся вам часом. А если вы на вечеринке, и через пять минут за вами приедет отец, они пролетят за пять секунд. Мы ему: нуда. Хорошо, кивнул он, а что, если время действительно было дольше на остановке и короче на вечеринке? Но Время – это Время, хором возразили мы. Но кто так решил, спросил препод, – может, Время – это то, как мы его воспринимаем, может, оно только у нас в голове, может, мы его сами придумали, чтобы разделять день. И процитировал: «Время – это просто образ мышления».

В классе решили, что он больной. Но я это запомнила. 4не показалось, я поняла, о чем он. Меня это зацепило – и до сих пор цепляет.

Годы пролетели, точно миг. Очень быстро. Нет, я имею в виду не настоящее время – иногда случались неудачи или проблемы с деньгами, и оно тянулось как резина. А когда оглядываешься назад… Да, годы пронеслись и исчезли. Все это время в отношении карьеры Джейми (и своей тоже – я считала это и своей карьерой) я следовала принципу «не попросишь – не получишь».

Я доставала всех, кто имел хоть какое-то отношение к шоу-бизнесу, выпытывала адреса концертных залов, просила журналистов взять у Джейми интервью, договаривалась с радиопрограммами. Распечатала кучу ослепительных проспектов и разослала в каждый богом забытый клуб в этой стране. Признаю, отзывы на них я выдумала сама. Другого выхода не было – тут пан или пропал. «Восходящая звезда новой комедийной школы Великобритании»… «Манчестер Ивнинг Ньюс»; «Необычный и оригинальный юмор… настоящий талант…» «Бристоль Газетт». Впрочем, все так делают. Все равно никто не проверяет – дирекциям клубов и залов на это плевать. Главное, смогут ли они вам поменьше заплатить и будут ли зрители. Зады на стульях.

По началу Джейми очень помогало, что она – женщина. В те дни помешательства на политкорректности (или просто, я считаю, дни вежливости и справедливости) каждый директор жаждал смешанной программы: женщину, мужчину, чернокожего и, если получится, гея. Чернокожих женщин даже не искали; да их и не было – надеюсь, не надо объяснять почему? Как ни странно, в первых строчках все равно шли белые мужчины, но этого никто не замечал. Внутренняя политика индустрии развлечений не выносит остроты взгляда; типа – вообще.

Так что на первых порах, если я совсем отчаивалась, то доставала нам место приемом «как, у вас в программе нет ни одной женщины?» Ясное дело, сначала выходило дерьмово. Но я набиралась опыта, мои иллюзии о «лоске» и «магии» шоу-бизнеса рассеивались, и я начала понимать, что эта работа мало отличается от бухгалтерии. Покупай задешево, продавай втридорога. Вскоре, понятно, я приобрела репутацию безжалостной и знающей тетки, твердой как камень. Меня устраивало. Здесь это значит, что ты никому не лижешь задницу, ни у кого не сосешь и не разрешаешь себя дурить, чтобы им понравиться. Блядь, уроды. Продюсеры, агенты, директора – настоящие гадюки, ради кошелька на все готовы. Конечно, пару раз я лоханулась – это были жестокие, но полезные уроки. Моим девизом стало «вежливо, но твердо»; пожав им руку, не забудьте пересчитать кольца.

И Джейми тоже многому научилась. Не терять самообладание на сцене – как бы злобно ни наезжали зрители и как бы они ни мешали. Не пить перед выходом и, после одного кошмарного случая, не глотать никаких спидов. Господи боже, в тот вечер я думала, у нее сердечный приступ будет. Она как ненормальная носилась по сцене и тараторила как идиотка. Если б я стояла рядом, морду бы ей набила.

– Но я так устала, Лил, так устала… Восемь концертов подряд и ни одной нормальной ночевки! Мне это всучил помощник режиссера; он хотел как лучше, честно…

О да, конечно. Ладно, возможно, он просто не подумал. Все сидят на спидах, а в высших эшелонах – на кокаине. Так что, наверное, он ни в какую не прорубал, что кто-то может не сидеть.

Впрочем, кое в чем Джейми права. В те первые годы мы вкалывали до изнеможения. Пять часов в машине, на обед какая-то фигня навынос, несколько часов ожидания в холодном прокуренном грязном зале, двадцать пять минут на сцене, ночевка на полу в чьей-то сырой вонючей квартире или в сквоте, если не успели доехать до дому.

Правда, была пара исключений, поводы хвастаться перед другими артистами, которые не забирались так далеко на север. В остальном мы мотались по стране грязные, голодные и уставшие как собаки. Я выбивалась из сил – а мне ведь не приходилось нервничать перед выходом на сцену и нечеловечески напрягаться, чтобы выступать ежевечерне, как Джейми. Затем я стала осторожничать, после каждых трех концертов брала выходной. Может, расточительно с точки зрения финансов, но я не хотела, чтобы Джейми перегорела.

На неделю приходился стабильно в среднем один концерт. Если мне удавалось договориться о двух-трех подряд – отлично. Если нет – мы садились в «мини» и ехали в Милтон-Кейнз, Оксфорд, Карлайл или еще куда. Для меня все залы слились в один – но Джейми их не забывала:

– Помнишь клуб, где жирняга сказал, что у них есть гримерка? А оказалось, это подвал с диваном, и посередине железная сетка, а за ней два сторожевых добермана! Ебаный в рот! Помнишь? Господи, мы только туда зашли, а собаки давай кидаться на сетку и выть как волки. А я сижу, глаза крашу! В собачьих слюнях чуть не утопла! Помнишь? А в Борнмуте, бар назывался… «У Минди», точно – как эта, которая с Морком [28]. Боже, какая дыра! Мы там еще с Ченгизом Стансом выступали, поэтом-юмористом, знаешь, и… с кем же еще? С Фрэнсин «Скарлетт» О'Хара, точно. Помнишь ее? Бедолага, ее окурками закидали. Испортили платье. Она еще убежала со сцены вся в слезах – Лил, ты не могла ее забыть, ты еще ее утешала. Ты ей понравилась – помнишь? Впрочем, долго она не протянула. Хотя не удивительно – смешная, но девочка девочкой. Не то что я, старый башмак. Помнишь?…

И так далее, пока мы год за годом наматывали километры по трассе М1. Джейми рано привлекла внимание прессы – в основном своим внешним видом. Ну, знаете – «Готический комик», «Королева готов» или мое любимое – «Веселая Мортиша» [29]. Любимое, но не потому, что очень умное, – вовсе наоборот. Мы всегда морщились, когда заходили в клуб или открывали местный журнал, а там опять язвят насчет прически Джейми или ее роста. Помню, она даже попала на обложку лондонского «Сити Лайф» – после одного особо свихнутого концерта на складе у реки. Концерт задумывался как «хэппенинг», но все свелось к кучке юмористов и голой обдолбанной девице, которую возили на тачке с желе. Кажется, лаймовым.

Но писака из «Сити Лайф» решил, что Джейми клевая. Или крутая. Или еще какая. Он первый назвал ее «Ленни Брюс в юбке», а вовсе не этот недоразвитый хуесос Ронни Рэйдж.

Как же звали этого журналиста – блин, не помню. Джейми бы вам с лёту сказала…

Ну ладно, назовем его Фред. Они с Джейми сразу спелись. Болтали часами. А потом договорились устроить фотосессию у Дэвида Макавоя, той самой восходящей звезды фотографии. Какая тягомотина, все это длилось восемь часов: Джейми не разрешили самой накраситься, но готику изобразить не могли, пытались ее разукрасить гламурно – жемчужный блеск для губ и все такое. Дэвид, лапочка, – на редкость безмозглый позер; в конце концов на самом главном снимке Джейми получилась окаменевшей от скуки. Но Фреду понравилось («Это смело, очень реально») и его боссу тоже, и вот на обложке – сенсация альтернативной комедии, Джейми Джи. Он был хороший, Фред. Интересно, как он сейчас.

Я до сих пор храню эту обложку в рамочке. Джейми на ней такая молодая – блин, такая юная. Сплошь поза и подводка для глаз, господи. Нам это очень помогло – приглашения пошли косяком. Нас впервые позвали на Гластонбери [30]. Мы выступали в большом шатре кабаре – десять минут в первый день, а затем, когда Джейми разглядели, – двадцать минут в субботу и воскресенье,