Таксист закрыл багажник, распахнул передо мной пассажирскую дверцу, и я забрался в крохотную, не больше 'сивика', 'хонду'. Внутри пахло сигаретным дымом и плесенью.

Шофер прыгнул за руль, завел мотор и рванул вперед. Через несколько минут мы покинули зону аэропорта.

– Вы американец? Да? – спросил он на сносном английском.

– Да.

– Прилетели из Сеула?

– Верно.

– А почему так долго не выходили?

– Попал в пробку.

– Задавали много вопросов?

– Да.

– Коммунисты едят дерьмо!

Его слова меня удивили, и я рассмеялся.

Шофер вытащил из кармана рубашки пачку сигарет и протянул через плечо.

– Курите?

– Нет, спасибо.

Зажигая спичку и прикуривая, таксист управлял машиной коленями.

Я посмотрел в окно: город расползся в сторону аэропорта. Вместо прежних бамбуковых хижин и лавчонок виднелись оштукатуренные строения. Я заметил повсюду линии электропередачи, множество телевизионных антенн и даже несколько спутниковых тарелок. А по дороге вместо запряженных быками повозок шныряли крохотные грузовички и мотоскутеры. Попадалось много велосипедистов. И еще новинка – на обочинах стояли пластиковые и бумажные мешки для мусора.

Я, естественно, не рассчитывал увидеть прежний Вьетнам, который во многих отношениях казался мне живописным и первозданным, но ревущие гудки и телеантенны немного поразили.

Я вспомнил полковника Манга и решил, что весь инцидент – чистая случайность. К сожалению, так уж вышло, что мое столкновение с властью ставило под угрозу задание. Надо было выбирать: продолжать дальше или все прекращать.

– В какую гостиницу? – спросил шофер.

– 'Рекс'.

– Отель американских генералов.

– В самом деле?

– Вы ведь воевали во Вьетнаме?

– Да.

– Я сразу понял. Я много возил солдат.

– И всех задерживали и допрашивали?

– Немногих. Они выходили... не знаю, как это по-вашему... они выходили...

– Одни? Последними?

– Да. Последними. Коммунисты едят дерьмо! – Шофер громко рассмеялся. – Собачье дерьмо!

– Представляю себе картину.

– Скажите, мистер, почему военный нес ваш чемодан?

– Не знаю. А что он вам сказал?

– Что вы важный американец и империалистическая собака.

– Как невежливо!

– Вы в самом деле важная шишка?

– Я лидер американской коммунистической партии.

Таксист притих и бросил на меня взгляд в зеркало заднего вида.

– Шутите? Да?

– Шучу.

– В Америке нет коммунистов.

Разговор меня немного развлек, но я валился с ног и чувствовал раздражение. Я снова посмотрел в окно. Мы въехали в старый Сайгон и повернули на бульвар, где таблички гласили, что он назывался Фандинфунг. Я вспомнил, что здесь где-то был католический собор, и тут же увидел шпиль над низкими, во французском стиле, домами.

– Мой отец был солдатом, – заявил мой новый приятель. – У него был американский ami[20]. Понимаете?