довел любимую женщину почти до нервного срыва. Тогда, когда он неосторожно упомянул про эти условия, действительно был уверен, что пойдет ради Веры на все. Он, собственно, на все и идет. Но Кира – это другое… Она должна остаться неприкосновенной. Должна – и все! Саша обнял дрожащую Веру за плечи и сказал ей в ответ на ее ультиматум:
– Позволь, пожалуйста, мне самому принимать решения: что делать, чего нет.
Вера вырвалась из его рук, сорвала с пальца кольцо, которое они оба считали обручальным, бросила ему в лицо и ушла.
Несмотря на жгучую любовь, которую Забелин продолжал к ней испытывать, он вдруг опять почувствовал облегчение, как в тот день, когда она впервые крикнула ему «Прощай!». Может быть, пусть все-таки эта любовь-мука закончится? Время – замечательный лекарь, а потому он, Александр Забелин, в конце концов сумеет излечиться от этой напасти под именем Вера! Она чужая жена, вот пусть муж с ней и мучается, а с него, пожалуй, хватит ее дикой, неуправляемой любви! Не мальчик он уже!
И Забелин честно лечился два дня у Киры и даже теплее обычного целовал и обнимал ее. И Кира, похоже, даже что-то такое себе вообразила, и пришлось срочно перестать ее обнимать. В их отношениях он тоже ничего менять не хотел. Пусть даже и не рассчитывает, что он на ней когда-нибудь женится или переедет к ней жить! Да никогда! Лучше держаться от женщин на определенном расстоянии! Он старый холостяк, им и останется!
На третий день без Веры белый свет опять казался Саше с овчинку. Он все же не мог теперь существовать без этой женщины. Ему всюду чудилось ее лицо, слышался голос, страстно и одновременно нежно произносящий его имя: «Са-а-ашенька-а-а…» Ему хотелось, чтобы его шею захлестнули ее тонкие руки, хотелось прижаться к ней и уткнуться носом в кудрявые душистые волосы. Когда он сидел дома на диване, ему казалось, что он слышит в кухне Верин смех. Он знал, что никого в кухне нет, но шел туда в какой-то нелепой надежде увидеть Веру сидящей на табуретке, облаченной в его собственную рубашку, глубоко расстегнутую на груди. Разумеется, кухня была пуста. Забелин сам тяжело опускался на табуретку, и на ум ему приходили мысли глубоко противоположные тем, что бродили в нем, когда он лечился от Веры Кирой. Он, конечно, холостяк, но, пожалуй, не безнадежный. Он сейчас дорого дал бы за то, чтобы пожить с Верой вместе хоть какое-то время, то, которое она определит сама. Ему хотелось бы засыпать и просыпаться с ней в одной постели. Хотелось, чтобы она ходила по его квартире ненакрашенной, домашней, в его рубашке или, даже лучше, в каком-нибудь уютном халатике. Да что там говорить, пожалуй, он поступился бы своим холостячеством и даже сделал бы ей предложение руки и сердца, если бы… если бы она не была чужой женой… Но может быть, она когда-нибудь сможет развестись со своим адвокатом? Да, но она же бросила ему, Саше, в лицо кольцо… А он назло поехал к Кире? Разве плохо ему было с Кирой? А разве хорошо?
Забелин обхватил голову руками, мучаясь собственной двойственностью или двуличием. Пожалуй, он не понимал себя сам. Одно было ясно: без Веры, пожалуй, лучше уж сразу удавиться. Констатировав это, он пошел к компьютеру, открыл свою страницу на сайте «Школьные товарищи» и принялся ждать появления в Сети Веры. Когда она наконец появилась, он почему-то тут же уверил себя, что она сделала это только ради него.
Забелин начал с нейтрального «Добрый вечер». Вера не ответила. Он промучился отсутствием ее ответа минут десять, потом пошел на кухню выпить чаю, которого вовсе не хотел, чтобы вернуться к компу и снова начать мучительно вглядываться в свою страницу. У него дико заколотилось сердце, когда наконец пришло новое сообщение. Трясущимися руками он кликнул мышкой на единичку, но письмо было от Киры. Он с трудом понял, чего она от него хотела, односложно ответил и опять впал в муку ожидания. Оно все же было вознаграждено. Вера ответила аналогично: «Добрый вечер».
Обрадованный Забелин тут же принялся за длинное письмо, в котором подробно расписал, какой он непроходимый идиот, что жить без нее не может и что по первому же ее слову непременно оставит Киру. Вера тут же прислала ответ, будто только и ждала этого Сашиного раскаяния. Она писала, чтобы он ни в коем случае не бросал Киру, потому что от нее, Веры, проку как от козла молока; что настоящая любовь бескорыстна и безоглядна, а потому она готова ради него, Саши, на все. Если ему нужна Кира, пусть она у него будет, потому что она, Вера, желает ему одного только добра.
Потом они наперебой клялись друг другу в вечной любви, как подростки, влюбившиеся впервые в жизни.
Так начался новый виток их отношений. Этот разрыв, который из-за его кратковременности и разрывом-то не стоило бы считать, добавил еще больше нежности и страсти в их отношениях. Но Забелин понял, что своей честностью делает Вере больно, и начал ей врать, почти как Кире. Он волчком крутился между двумя женщинами и очень живо сам себе напоминал героя Олега Басилашвили из знаменитого фильма «Осенний марафон».
Сначала все шло хорошо. Вера успокоилась, и Саше начало казаться, что в его жизни наконец наступила полная гармония. У него была красивая и страстно любимая женщина, а в дополнение к ней – уютная добрая Кира, у которой он по-прежнему отдыхал и от этой безумной страсти, которая не утихала, а только разгоралась все сильней, да и от других тягот жизни, коих тоже хватало, как и у всякого живущего в мегаполисе. Но любящие люди очень чутки. Кира молчала и не предъявляла Забелину никаких претензий, но ее взгляд день ото дня становился все более затравленным. Она часто вздрагивала и, казалось, все время ждала от него какого-нибудь подвоха. В силу своего темперамента Вера молчать не могла. Она начала подмечать неточности в Сашиных словах, странные недоговоренности и, как она выражалась, взаимно перпендикулярные заявления и требовала немедленного объяснения. Он с ходу пытался сочинить что- нибудь еще более изощренное, но запутывался окончательно. Вера выводила его на чистую воду, и ноздри ее начинали дрожать, голос срываться, а взгляд из любящего превращался в прокурорски- обвинительный.
Саша с Верой несколько раз ссорились на этой почве, опять разрывали отношения, но дольше трех дней по-прежнему обойтись друг без друга не могли. Лишь однажды, когда Вера прислала ему эсэмэску, где написала, что ненавидит его, что все кончено, и пожелала счастья с Кирой, они не виделись целую неделю. Потом все равно встретились, и это новое свидание было особенно нервным, неистовым и счастливым. Так они расходились и сходились снова, уверяя друг друга, что люди любят просто потому, что любят, вопреки всяким обстоятельствам и ничего не требуя взамен. И какое-то время Вера действительно ничего не требовала, но расслабившийся Забелин снова попадался на очередном вранье, и все начиналось сначала. Их любовь превратилась в настоящую пытку. И теперь уже не Вера, а Саша начал подумывать, а не послать ли эту изматывающую страсть к чертям собачьим, но тут же пугался этого сам, потому что уже врос в Веру всеми корнями. Только с ней он делился своими неприятностями и даже жаловался, если заболевал. Прежде ни на каких женщин, включая Киру, Забелин никогда не вешал своих забот и болезней. Со всем справлялся сам. Женщины ему нужны были для другого. Вера оказалась нужной для всего. Она понимала его с полуслова, одним прикосновением маленькой теплой руки облегчала боль, жаркими объятиями и поцелуями снимала накопленное за день раздражение. Ее любовь нужна была ему как воздух.
Тогда он начинал подумывать, не бросить ли Киру, чтобы избавиться наконец от мучительной необходимости изворачиваться и врать, но тут же пугался и этого. А вдруг красавица Вера, неожиданно открывшая в себе темпераментную, раскрепощенную женщину, встретит другого, более интересного мужчину и оставит его, ничем не примечательного Александра Забелина, все назначение которого было лишь в том, чтобы разбудить в ней чувственность, что так долго спала ввиду, как оказалось, не слишком удачного в этом плане замужества. И что ему тогда делать без Веры, да еще и без Киры?
Вера, безусловно, чувствовала эти его колебания, а потому однажды вдруг сказала:
– Саша, я так больше не могу жить. Я разведусь с Соколовым. Хочешь?
Чтобы не обижать ее молчанием, Забелин начал говорить, что это только пустые слова, потому что, поразмыслив здраво, она все равно никогда не расстанется со своим Андреем. У них общий дом, дочери и прочее, и прочее, и прочее.
В этот день о разводе с Соколовым Вера больше не говорила, но сделалась какой-то тихой и задумчивой. В состоянии этой тихой задумчивости она и ушла от Забелина, напрочь выведя его из состояния равновесия, в котором он в тот момент на удивление находился. Его обуяли самые мучительные раздумья о том, что будет, если Вера и впрямь возьмет да и разведется. Что при этом будет иметь он, Саша? Во-первых, как порядочный человек, он вынужден будет все-таки оставить Киру. А как он это сделает? Он даже не
