– Нет уж, спасибо! Нянчить там твою Танюшку мне не улыбается!

– А мы без Танюшки! – не сдавалась Кира.

– А что вдруг так?

– А так… Я тоже устала. Пусть-ка они покрутятся без меня.

Поскольку Саша молчал, Кира вынуждена была продолжить:

– Я уже и Ольге сказала, что выдохлась. В конце концов, я их со Стасом воспитывала без всяких бабушек – и ничего, справилась как-то. Выросли не хуже других.

Забелин по-прежнему упрямо и угрюмо молчал.

– Так что? Как насчет дачи? – вынуждена была опять спросить Кира.

– Нет, – отрубил Забелин. – Сейчас не время. Много работы. Нынче стоит такая жара, что покупатели будто с цепи сорвались: подавай им холодильники, морозильные камеры, вентиляторы… Так что… нет… Меня сейчас не отпустят.

У Киры внутри что-то дрогнуло и опустилось вниз, в колени, которые при этом неприятно задрожали. Понятно, что он не хочет уезжать из города, где находится Вера Максимова. Но насколько Забелин продвинулся в своих поползновениях? Они с Верой по-прежнему только переписываются на сайте «Школьные товарищи» или, может быть, уже встречаются? Нет, не могут они встречаться… Ну зачем этой Вере какой-то Александр Забелин? Да пусть он ей хоть трижды споет песню о своей великой неизбывной любви, на что он ей нужен-то?

В постели с Сашей Кире было жутко. Было полное впечатление, что она обнимает мужской бестрепетный муляж. Нет, Забелин, конечно, сделал все, что нужно, и Кире как бы не в чем было его упрекнуть, но к горлу подкатили рыдания. Она сдержалась. Несколько раз глубоко вдохнула, выдохнула и неожиданно для себя спросила:

– Ты ее так любишь?

Забелин ответил не сразу. Он вытянулся на спине, положил руки под голову и, глядя в потолок, сказал:

– Она замужем.

– Ты надеешься, что она разорвет свой брак?

– Не знаю… Но если вдруг такое чудо случится, я пойду за ней, куда позовет, бросив все и всех.

– И меня…

– Я же сказал: всех.

– Меня остальные твои бабы не интересуют. А как же я, Саша?

Забелин сел в постели, обнял свои колени и безжалостно ответил:

– Я никогда не клялся тебе в любви. А ее я… любил… всю жизнь…

– Это полная чушь! – крикнула Кира. – Ты жил себе припеваючи, меняя женщин в свое удовольствие! Ты ее даже не вспоминал!

– Откуда ты знаешь, вспоминал я ее или нет?! Да! Я не думал о ней постоянно, врать не буду! Но я ведь даже не мог предположить, что наши пути когда-нибудь пересекутся снова!

– И ведь это я, идиотка, нашла ее для тебя… – прошептала Кира и, не удержавшись, всхлипнула.

– Да, Кира… спасибо тебе… – Он хотел погладить ее по плечу, но она резко вырвалась, выбралась из- под одеяла, накинула халатик и, вытянув руку в сторону двери, четко произнесла:

– Убирайся!

Забелин не пошевелился. Тогда она повторила еще громче:

– Вон!

Саша поднялся с постели и, как был обнаженным, подошел к ней, сильно прижал к себе и тихо сказал в самое ухо:

– Брось, Кирюша… На что я ей? Игры все… пустые… Ты же знаешь, у меня иногда бывают женщины помимо тебя, но я уже говорил: они приходят и уходят, а ты остаешься… всегда… Давай не будем все рушить сгоряча. Я не могу поклясться тебе в любви – это так. Но я привык к тебе. Только у тебя я отдыхаю… от всего… от жизни… от себя самого…

Обмякшая Кира припала к нему и наконец от души разрыдалась. Он осторожно посадил ее на диван, прикрылся одеялом и, продолжая обнимать, замолчал.

Отрыдав и выдохнувшись, Кира спросила:

– Ты с ней спал?

Забелин, даже не подумав пощадить ее, сказал:

– Да.

Кира опять дернулась, намереваясь высвободиться из-под его руки, но он опять с силой удержал ее на месте.

– Прости меня. Я не думаю, что это будет повторяться и повторяться. Кто такой я и кто такая Вера Соколова – доцент питерского университета! – сказал он, невесело усмехнулся и добавил знаменитую часть рекламного слогана: – Почувствуйте разницу!

Потом наступила ночь. Забелин быстро заснул. Кира долго лежала без сна и думала о том, что так просто она не сдастся. Она убила на этого человека почти десять лет, а тут является какая-то «первая любовь» и собирается искалечить ей жизнь. Она, Кира, не позволит ей этого. Конечно, она не Сашина жена, но, возможно, значит в его жизни не меньше. Не случайно ведь, переспав с этой своей «первой любовью», он теперь спокойно посапывает у нее под боком.

Вера никак не могла понять, что с ней происходит. Она почему-то теперь могла думать только об одном Саше Забелине. Даже дочери отошли на второй план. После того случая с Кудеяровым Вера больше не общалась с Милой. Дочь тоже не звонила ей. Вера понимала, что выгнать Борю Милка не в состоянии, а потому, скорее всего, простила. Кудеяров наверняка наплел ей с три короба о спятившей матери- климактеричке. Так, кажется, общество именует женщин на подходе к пятидесяти. Вера решила переждать. Просто переждать и ничего не предпринимать. Ей и не хотелось ничего предпринимать. Пусть сама Милка и предпринимает! Вера хотела к Саше. Она постоянно думала о нем. Она была рада, что Таська отдыхала с Соболевым на Ибице, и думать о ней пока было не нужно. С Андреем дело обстояло несколько хуже. Вера при нем, что называется, с трудом держала лицо. Хорошо, что муж просто горел на работе и последнее время при ходил домой очень поздно, усталый и осунувшийся. Он говорил, что сейчас, в период экономического кризиса, глупо отказываться от дел, которые сами плывут в руки, поскольку совершенно неизвестно, что будет дальше. Андрей падал на мягкий диванчик в кухне, с трудом запихивал в себя ужин и, дежурно ткнув носом Веру в шею, говорил такое же дежурное: «Прости, Верунь, сил нет» – и удалялся в спальню. Вера была счастлива, что исполнять супружеские обязанности ей не приходилось.

Они встречались с Сашей почти каждый его выходной. Вера ехала через весь город с двумя пересадками или брала такси, чтобы сразу в коридоре упасть в объятия Забелина. Каждый раз они целовались долго и неистово, будто в последний раз и будто никогда больше никакой другой раз им уже не выпадет. Потом сдирали с себя одежду и падали на заранее застеленный чистым бельем диван, сплетаясь телами и прижимаясь друг к другу так, что делалось больно и сладко одновременно. Вера, которая никогда ранее не проявляла инициативы в интимных отношениях и лишь царственно принимала ласки мужа, поймала себя на том, что ей доставляет удовольствие гладить и целовать Сашину кожу, которая так удивительно терпко пахла. При этом женщина пыталась вспомнить запах своего мужа и не могла. Она даже дома чувствовала на своей коже запах Саши. Как бы Вера ни старалась смыть его с себя, чтобы Андрей ничего не заподозрил, ей это не удавалось. Во всяком случае, ей так казалась. Она была испугана этим и одновременно довольна. Вера подносила к носу собственную руку и с наслаждением вдыхала запах, который снова и снова мысленно возвращал ее к свиданию.

Бывший одноклассник Саша Забелин разбудил в Вере такую чувственность, наличие которой она в себе даже не подозревала. Она была уверена, что счастлива в браке и что их интимные отношения с мужем безукоризненно гармоничны. Теперь выходило, что она почти ничего не знала о том, чего может желать женщина в сексе, от чего может быть безумно счастлива.

Вера долго ломала голову над тем, почему ей, сорокапятилетней тетке, уважаемому преподавателю питерского университета, вдруг так снесло крышу на почве интима с Забелиным, пока однажды не поняла,