здесь всего лишь четыре ночи назад. Многие из верных Гору Легионов все еще напряженно занимались выводом своих сил на орбиту. Погребальный костер, отмечавший место упокоения десятков тысяч убитых воинов, был больше, чем просто пепельным могильником. Маяк из тлеющих углей провозглашал свержение бездеятельного угнетателя человечества. Почерневшая земля и обгоревшие пустые доспехи более чем двухсот легионеров располагались посреди кладбища танков. Пригодные в качестве трофеев боевые машины уже были присвоены Легионами-победителями. Не подлежащие ремонту обломки остались на месте своей гибели, обреченные ржаветь и рассыпаться после ухода мятежников.
Капитан Двадцать девятой роты Аксалиан наблюдал с выгоревшего корпуса «Лендрейдера» Гвардии Ворона за успехами своих воинов. На его нагруднике все еще располагалась аквила, принадлежавшая ему по праву, как одному из Легиона Детей Императора. Многие его братья уже оскверняли имперский символ, изменяя броню при помощи одних лишь клинков и собственной изобретательности, однако он сохранял первозданный вид доспеха, насколько это было возможно. После завершения обязанностей на планете эмблему смогут удалить техноадепты. Но до тех пор он не собирался терпеть никаких повреждений керамита, который чудесным образом остался нерасколотым в произошедшей на этой неделе безумной битве.
Ему не требовалось повышать голос. Его бойцы и трудившиеся вместе с ними сервиторы работали плавно и эффективно, достаточно было лишь указать направление. У него была роль организатора, а не надзирателя, и он гордился гладким исполнением, происходившим на выделенном ему участке поля. Аксалиан смотрел, как очередной боевой танк с черным корпусом подсоединяют к захватам подъемника десатно-штурмового транспортника Детей Императора. Сервиторы попятились, а ближайший воин поднял руку. Капитан кивнул в ответ.
— Говорит Аксалиан, — произнес он в вокс. — Сектор 30, запрашиваю разрешение на взлет.
— Запрос принят, капитан Аксалиан. Подождите.
Над головой прогрохотал еще один десантно-штурмовой корабль, окрашенный в цвет морской волны Сынов Гора, несущий в чреве украденные бронетранспортеры «Носорог». Спустя примерно минуту, сотрясая землю, с гортанным звуком двигателей поднялся посадочный модуль Железных Воинов.
— Капитан Аксалиан, — донесся ответ технодесантника-наблюдателя из Бригады Утилизации на востоке. — Разрешение дано, у вас пять минут на использование назначенного пускового окна. Если вы не сможете выполнить это предписание, то окно перейдет к следующему кораблю в очереди. Вы поняли?
Разумеется, он понял. Он занимался этим четыре дня и слышал один и тот же отклик технодесантника Сынов Гора самое меньшее двести раз.
— Понимаю.
— Пусковое окно начинается.
Он переключил каналы вокса.
— «Громовой ястреб»-транспортник «Искупитель», можете возвращаться на орбиту.
— Приказ принят, капитан. Стартуем.
Двигатели корабля начали набирать обороты. Аксалиан наблюдал, как тот поднимается с грузом трофеев.
В это мгновение над головой прошла тень. Бункер Бригады Утилизации передал по каналам связи всплеск аварийного кода на визгливом бинарном канте.
— Отбой! — закричал Аксалиан в вокс. — «Искупитель», говорит Аксалиан, немедленно прекратите старт. Садитесь и отключайте двигатели.
«Громовой ястреб» тяжело и глухо ударился посадочным шасси о землю.
— Сэр? — переспросил по воксу пилот.
— Оставайтесь
Их было трое, и они прибыли без разрешения. Он смотрел, как серые десантно-штурмовые корабли ревут над головой, по спирали заходя на посадку и не обращая внимания на разлад, который они посеяли своим появлением.
— Несущие Слово.
Издав сердитое ворчание, он спрыгнул с корпуса «Лендрейдера». Неподалеку стояли двое его воинов, которые надзирали за бригадой сервиторов. Он жестом велел им оставить свои обязанности и следовать за ним.
— Самодовольные ублюдки, — сказал по воксу один из них, — прибыть таким вот образом.
Аксалиан был достаточно раздражен, чтобы не сделать легионеру выговор за нарушение протокола.
— Давайте взглянем, в чем дело, — произнес он.
Корабли были сродни всем десантным машинам Легионов: они обладали толстым корпусом, сложенными для пикирования крыльями и в своей громоздкости странно напоминали птиц. С механическим унисоном, который мог быть только умышленным, три аппарели опустились, как одна. Аксалиан со своим караулом остановился у ближайшего «Громового ястреба».
— Я капитан Аксалиан из Третьего Легиона. Объяс…
— Капитан, — хором прошипели оба воина.
Во главе отделения Несущих Слово находилась громадная фигура, закованная в красный керамит цвета хорошего вина. Она сошла по аппарели, не обращая внимания на то, как та содрогается под ногами. Неприкрытое лицо примарха было бледным, ему придавали жизни вытатуированные золотой тушью на белой плоти полоски рунических надписей. Аксалиан мог похвастаться честью несколько раз находиться в присутствии Императора, и это существо более, чем кто бы то ни было, походило на Повелителя Человечества, разница была лишь в тех отличиях, которые оно сделало само, чтобы выглядеть иначе.
— Мой лорд Аврелиан, — поприветствовал Аксалиан.
—
— Шрамы тебе к лицу.
Они встретились в мавзолее из танковых остовов, пока их воины наблюдали со стороны. Тридцать Несущих Слово держали болтеры расслабленно — половина из них была облачена в керамит традиционного для их Легиона гранитно-серого цвета, другая половина — закована в красную броню предателей. После бойни в месте высадки с Семнадцатым Легионом произошли перемены. Действительно великие перемены.
Лоргар стоял во главе фаланги. Облаченный в блестящую пурпурно-золотую броню Фулгрим не нуждался в подобном построении. Его Дети Императора окружали незваных гостей. Некоторые стояли плотными рядами возле двух примархов, прочие же оставались за корпусами боевых танков, ожидая приказа влиться в строй. Все они ощущали в воздухе неприятное напряжение, и мало чьи пальцы были далеко от рукояток болтеров. Всего несколько недель назад показалось бы безумием, что легионеры стреляют в братьев, однако эпоха непорочности и нерушимого доверия закончилась. Ее навеки погребли на этом самом поле боя.
Непринужденное обаяние Фулгрима проявлялось в теплой улыбке и братском блеске в глазах. Он не пытался тянуться к оружию, словно подобное и не приходило ему в голову.
— Я не шучу, — произнес Фулгрим. — Шрамы тебе идут. — Он провел кончиками пальцев по собственным бледным щекам, зеркально повторяя очертания рассекавших лицо и шею Лоргара рубцов. — Они хорошо сочетаются с вытатуированными надписями, словно элегантные тигровые полосы. Разумеется, они не оставляют надежды на восстановление совершенства твоего лица, однако же не лишены привлекательности.
Наблюдавшим за сценой улыбка Лоргара казалась вполне неподдельной и не менее искренней, чем у Фулгрима.
— Возлюбленный брат мой, нам с тобой необходимо поговорить.
Фулгрим демонстративно пожал плечами, на его лице оставалось бесхитростное выражение.
— О чем ты? Разве мы не говорим сейчас, Лоргар?
Из динамиков вокса нескольких Детей Императора раздались смешки. Улыбка Лоргара не померкла. Он произнес в собственный открытый вокс-канал два слова. Имя.
