зашла Люси и стала уговаривать ее спуститься в столовую пообедать, сообщив при этом, что Доминик оседлал коня и уехал, никому не сказав ни слова. Но уговорить Табиту не удалось, и Люси, рассердившись, ушла.

Ужинать Табита пошла, и как раз в это время вернулся Доминик, весь в грязи, с взъерошенными волосами. Он извинился за то, что заставил себя так долго ждать. Поднялся в свою комнату, привел себя в порядок и спустился в столовую.

Держался он во время ужина подчеркнуто вежливо, а у Табиты сердце сжималось от боли. К еде она даже не притронулась и, извинившись, отправилась спать. Ночь она не спала, размышляя, правильно ли поступила. Доминик растерян и подавлен. Его мучают угрызения совести. Он считает своим долгом жениться на девушке, которую лишил невинности. Но ей такой брак не нужен. Лучше бы он хладнокровно разобрался и после этого принял решение. Однако затевать с ним разговор на эту тему Табита не имела ни малейшего желания. Ей даже страшно было об этом подумать.

Поднялась Табита незадолго до рассвета и, расположившись в кресле у окна, стала наблюдать, как гаснут на бархате небес бриллианты звезд, как все отчетливее проступают очертания деревьев в саду. Когда рассвело, она оделась, перекусила у себя в комнате.

Ранним утром они покинули поместье Брекенбридж в весьма подавленном настроении. Пирс, как истинный джентльмен, предпринял несколько попыток завести с дамами светскую беседу, но они не были расположены к разговорам.

Люси впала в апатию, а мысли Табиты были заняты Домиником. Он стоял на ступенях особняка и смотрел вслед отъезжающей карете. Никогда еще Та-бита не испытывала такой тоски. События последних дней окончательно лишили ее сил. Она закрыла глаза и погрузилась в тяжелый сон, избавившись на время от необходимости поддерживать разговор.

Приехали они на Грин-стрит к вечеру, так что Табита даже успела написать и отправить мисс Бошан письмо, в котором подтверждала свой приезд в Маргейт на следующий день. Девушке казалось, что вдали от Лондона ей удастся начать новую жизнь, в которой не останется места воспоминаниям.

На Грин-стрит ее ждало письмо от мистера Бизли. Он сообщал, что вернулся в город и хотел бы встретиться с ней в любое удобное для нее время. Она быстро набросала ему ответ, уведомляя о том, что на следующий день уезжает в Маргейт, но рано утром готова его принять, если он желает обсудить с ней ее картины. Она отдала письмо служанке и попросила отнести по указанному адресу и передать мистеру Бизли лично с тем, чтобы он успел выкроить время для встречи с ней.

После этого Табита принялась укладывать вещи. Против ожиданий за эти дни, проведенные в Лондоне, их набралось довольно много. Зачем простой школьной учительнице все эти легкомысленные платья, подумала Табита, однако уложила и их тоже.

Табита с Люси заканчивали завтракать, когда служанка доложила о приходе мистера Бизли.

– Настоящий джентльмен не является с визитом в такую рань, – раздраженно заметила Люси.

– Но я просила его прийти пораньше, – возразила Табита. – Нам нужно многое обговорить, а откладывать свой отъезд я не могу. – Она допила свой кофе и поднялась из-за стола. – Но я могу поговорить с ним в другой комнате.

– Нет, Табби, пожалуйста, не уходи. – И, повернувшись к служанке, сказала: – Рози, пригласите гостя и принесите еще одну чашку.

Табита снова села на свое место.

– Спасибо. С тобой мне будет спокойнее. Миссис Морвелл весьма благожелательно о нем отозвалась в своем письме, но ведь я его совсем не знаю.

Вскоре дверь в столовую открылась, и служанка объявила о приходе мистера Бизли.

Вошел невысокий мужчина средних лет, темноволосый, с аккуратно подстриженными усами. Одет он был довольно изысканно, с подчеркнутым лоском.

Он отвесил церемонный поклон обеим дамам и перевел взгляд с одной на другую, пытаясь догадаться, кто из них мисс Монтекью.

Табита быстро встала и, протянув руку, шагнула ему навстречу.

– Здравствуйте. Я Табита Монтекью. А это – миссис Карлайл, моя подруга и хозяйка дома.

Мистер Бизли еще раз поклонился, и Люси пригласила его присоединиться к ним и выпить чашечку кофе. Он поблагодарил и сел за стол.

– Весьма тронута тем, что вы так быстро откликнулись на мое приглашение, мистер Бизли, – начала Табита. – Как вы уже знаете из моего письма, сегодня я уезжаю в Маргейт. Признаться, ваш интерес к моим работам меня сильно удивил. Хотя, разумеется, я польщена.

Мистер Бизли сделал глоток кофе, поставил чашку на стол и улыбнулся Табите.

– Мисс Монтекью, вы очень юны, а те картины, которые мне посчастливилось увидеть, написаны, когда вы были еще моложе. Насколько я понимаю, вы не брали уроков живописи и никто не обучал вас технике рисунка. Тем не менее ваши картины обладают всеми достоинствами зрелого мастера. Стиль у вас весьма оригинален, и связано это, как мне представляется, с тем, что вы не принадлежите ни к одной из художественных школ. Вы рисуете с удивительным творческим вдохновением. Так что, мисс Монтекью, в своих оценках я был и остаюсь весьма объективен.

Табита покраснела от смущения.

– Вы очень добры ко мне, – сказала она. – Больше всего на свете я люблю рисовать, и, если вы отыщете на мои картины покупателей, я смогу больше времени проводить за мольбертом и буду вам очень благодарна.

– В таком случае я уже заслужил вашу благодарность, мисс Монтекью, уже есть два заказчика, желающих приобрести картины вашей кисти.

– Вы хотите сказать, что кто-то, не глядя, пожелал купить картину?

– Мисс Табита, – улыбнулся мистер Бизли, – они доверяют моему мнению.