работают непрерывно, поэтому неочищенный воздух в город не попадает.

— Однако некоторые жители все же рискуют жить на природе.

— Рискуют? — возмутилась она. — Пожалуй, это Унидина рискует. Человеческого нашествия не пережила ни одна планета.

— Вы сгущаете краски. Фаон, например, чувствует себя прекрасно.

— Потому что он под заморозкой!

Она была довольна своим ответом.

— Да, на нем действительно прохладно… Скажите, с тех пор как закончилось расследование, вас кто- нибудь навещал?

— Конечно. Друзья мужа, коллеги. Сейчас, правда, реже. И мои друзья, разумеется.

— Вы не дадите мне их имена?

— Зачем они вам?

— Хочу расспросить их о вашем муже.

— Я сама могу рассказать вам все, что хотите, — проговорила она с легким негодованием. — Зачем беспокоить людей?

— Никакого беспокойства я им не доставлю. Все же, если вам не трудно…

Смягчившись, Стахова назвала несколько имен. Последней вспомнила Луизу Кастен.

— А незнакомые вам люди заходили? Кто-нибудь интересовался, скажем, вещами вашего мужа?

— Что?! — удивилась она. — То есть как вещами?

— Например, вам могли сказать, что у Тимофея Стахова остались какие-то документы или записи научных исследований, которые предназначались третьему лицу. Вас могли попросить вернуть эти записи. Не было ничего такого?

— Нет, — она помотала головой. — Об этом никто не спрашивал… А, я догадалась! — На ее лице появилась какая-то ненормальная, хитрая улыбка. — Вы об этом заговорили, чтобы меня подготовить. Теперь вы захотите просмотреть его файлы.

Я стал отнекиваться, она не верила.

— Вы солгали! — Ее голос едва не срывался на крик. — Вы подозреваете Тимофея в том, что это он… он…

На ее бледных щеках проступили пятна.

Я срочно перевел стрелки на Кастена.

— Убийцей был Жорж Кастен. Это не вызывает сомнений. Я, честно говоря, был немного шокирован, когда услышал, что вы продолжаете общаться с Луизой Кастен. Вы не чувствуете себя врагами?

Стахова на несколько мгновений впала в ступор. Когда она снова подняла на меня глаза, мне показалось, что в эти мгновения она побывала в иной реальности, глаза приобрели иное выражение — в них возникло отчуждение — отчуждение человека, обладающего истиной, но не способного ее доказать.

— Кастен не убийца, — выдавила она, нервно сжимая пальцы.

Мне показалось, я понял ее состояние.

— Вы правы, — сказал я как можно мягче. — В юриспруденции метод исключения не работает. Пускай твердо доказано, что из пятерых подозреваемых трое имеют стопроцентное алиби, никто не имеете права объявить преступником кого-то из оставшихся двоих…

— Троих! — выкрикнула она, запутав меня вконец.

— Как троих?! А кто был третьим?

— Убийца, — сказала она упрямо.

Во всем этом было что-то ненормальное.

— Но кто он? — я по-прежнему пытался нащупать какую-нибудь логику.

— Кто угодно, хоть инопланетянин… Что это вы вздрогнули?

Я? Вздрогнул?? Да у меня нервы крепче стали. Они провисли от бесстрашия и скуки. У меня их вообще нет.

Я объяснил:

— Всегда вздрагиваю при упоминании о сапиенсах.

— Какие нервные пошли журналисты!

Ну и ладно. Зато не догадается, что я частный детектив. Не подумает же она, что у частных детективов нервы слабее, чем у журналистов.

В молчании я поерзал на диване. Он противно скрипнул. Надолго ли ее хватит? Иначе говоря, дожидаться мне когда выставят за дверь или уйти самому?

— Вы помните некоего Алексеева? — спросил я. — Он был одним из спасателей, принимавших участие в расследовании гибели «Телемака».

Стахова реагировала по-прежнему бурно.

— Не говорите мне о нем! — воскликнула она, стукнув сжатыми кулаками по коленям. — Он обвинил в убийстве моего мужа!

— Он передумал, успокойтесь, он передумал, — понес я первое, что пришло в голову. — Теперь его мучает совесть. От угрызений совести он сбежал с Ундины на Фаон. И рассказал мне всю эту историю. Поэтому я, то есть мы вместе, но в большей степени — я, решили заново провести расследование. Если там был третий астронавт, то мы скоро выясним, кто он.

— В самом деле? — недоверчиво спросила она, разжав только левый кулак.

— В самом, — кивнул я и стал подниматься. — Ну, мне пора…

— Пора куда? К Луизе?

Я подтвердил. Показал адрес Луизы Кастен в Ундина-Сити и спросил найду ли я ее по этому адресу. Стахова ответила, что Луиза переехала на ферму в полутора тысячах километрах от Ундина-Сити.

— Ей дали разрешение на поселение? — удивился я. — Кажется, получить разрешение довольно сложно.

— Для агронома это было бы не сложно.

Обдумав эту фразу, я ее переформулировал:

— То есть Луиза Кастен — агроном, но тем не менее у нее возникли проблемы с разрешением на переселение на ферму.

— Да, какая-то очень неприятная история…

— Вы не расскажете?

Вместо ответа, Стахова молча дала мне адрес и контактный номер-код.

— Передавайте ей привет, — сказала она, открывая мне входную дверь. — Луиза, если сочтет нужным, сама вам все расскажет.

На этом мы расстались.