пирожные… особенно корзиночки. И тогда она посоветовала мне устроить этот спектакль с пирожными…

— Ничего не понимаю. Вы можете объяснить толком, о чем идет речь?

— Она посоветовала мне найти кого-то, кто срочно нуждается в пирожных, которые можете сделать только вы. Понятно?

Джос смотрела на него в оцепенении.

— Нет, ничего не понятно. Кому-то могут срочно понадобиться пирожные, и меня пригласят, чтобы испечь их? Но зачем все это?

— Сказать правду?

— Я этого и добиваюсь.

— Это дало бы мне повод узнать вас получше, мы получили бы возможность провести больше времени вместе. И вы бы проявили себя с наилучшей стороны. После нашей первой встречи я чувствовал, что мы…

— Избегаем в разговоре некоторых важных тем?

— Точно, — сказал он.

— Значит, после того, как вы ушли от меня, вы направились к Тесс, чтобы услышать ее компетентное мнение, как сделать так, чтобы мы больше общались друг с другом?

— Да, — застенчиво сказал он. — Простите, я…

Она прервала его, наклонилась и поцеловала в губы. Это не был страстный поцелуй, нет, скорее знак, что ей вовсе не неприятно то, что он сказал.

— Bay, — протянул Рамзи и, прищурившись, посмотрел на нее. — Это за… я полагаю, это потому, что я сказал правду?

Она не хотела объяснять, почему поцеловала его. Может быть, она и вправду чувствовала облегчение от того, что он ходил к Тесс, чтобы поговорить о ней. Мисс Эди утверждала, что Рамзи очень подходит ей, и, возможно, поэтому Джос чувствовала, что он послан ей свыше.

Она откинулась назад на плед и посмотрела на крону дерева над головой.

— Ну, так расскажите мне подробнее об этой затее с пирожными.

— Я бы лучше предпочел поговорить о поцелуях, — сказал Рамзи, придвигаясь к ней.

— Нет, не сейчас. — Она отодвинулась. — Я думаю, что сначала мне нужно решить кое-какие вопросы в своей жизни, а потом уж целоваться всерьез.

Рамзи разочарованно вздохнул и лег на спину.

— Тесс все заботы взяла на себя. Я имею в виду затею с пирожными…

— Выходит, еще до того, как она познакомилась со мной, она уже знала, что мне нужно чем-то себя занять?

— Да, — ответил Рамзи, закинув руки за голову и глядя на листву. — Но она не знает правды о деньгах. Джос, все, вероятно, говорят вам, что Тесс…

— Предупреждают меня, что Тесс…

— Правильно, предупреждают вас, что Тесс заботится обо мне всю жизнь, но это не так. Да, я научился слушаться, когда она вкалывает, как настоящая ломовая лошадь, но есть некоторые аспекты, касающиеся меня, о которых она не знает ничего. И вы возглавляете этот список. Наверное, это связано с тем, что я слышал о вас еще в раннем возрасте, но, Джос, вы мне очень нравитесь. Вы умная и веселая, и я наслаждаюсь общением с вами. Я чувствую себя с вами очень комфортно. Этого достаточно, чтобы заложить фундамент для наших отношений?

— Да. — Каждое сказанное им слово позволяло ей чувствовать себя все лучше.

Она не хотела признаваться, что ревнует к Тесс, и тем приятнее окончательно убедиться, что для ревности не было причин.

Джос заглянула в корзину.

— Вы съели весь паштет?

— До последнего кусочка. — Он повернулся на бок, его голова опиралась на руку, а глаза с теплотой смотрели на Джос.

Ей пришлось заставить себя отвести от него взгляд. Слишком быстро, подумала она. Чересчур быстро. Мисс Эди говорила, что женщины, которые слишком быстро переходят определенные границы с мужчиной, сильно обедняют свою жизнь, отказываясь от замечательного периода ухаживания. Она рассказывала, что Дэвид ухаживал за ней очень пылко. «Прошло много времени, прежде чем я согласилась… стать его подругой». Когда она произносила эти слова, то всегда краснела.

Джос было неприятно думать о том, чем это «пылкое» ухаживание закончилось, когда мисс Эди вернулась домой с ногами, сплошь покрытыми безобразными шрамами, и обнаружила, что ее возлюбленный Дэвид уже женат на другой.

— Так расскажите мне об этой истории с пирожными, — снова напомнила Джос, намазывая крекер маслом.

— Я не знаю подробностей. Кто-то вам позвонит, возможно, моя сестра и, возможно, сегодня вечером, и спросит, знаете ли вы, как сделать корзиночки с глазурью.

— Это будет тот детский праздник, на который вы приглашали меня?

Рамзи взял крекер, который она протянула ему.

— Да.

— Вы видели мою кухню?

— Конечно, — ответил он, жуя. — Кухня… — Он посмотрел на Джос. — Кухня оставляет желать лучшего. И видимо, сложно испечь пирожные без… без необходимых приспособлений.

— Думаю, у вас бы получилось.

— Моя сестра научила меня только делать пасту. Это единственное блюдо, которое я умею готовить.

Джос жевала крекер, обдумывая услышанное.

— Думаю, ваша сестра делает все это для того, чтобы помочь своему холостому брату жениться на девушке, которая, как она полагает, богата и живет в самом роскошном и самом знаменитом доме в городе.

— Конечно. Моя мать уже отчаялась ждать, и моя сестра тоже считает меня безнадежным.

— Поэтому я — ваш последний шанс?

— Последний. — Рамзи горько улыбнулся. — У меня такое чувство, что вы уже что-то придумали.

— Вы знаете, какой сейчас последний писк моды в еде для детей?

— Подкрашивать все в фиолетовый цвет?

— Это уже старо, — сказала она. — Нет, новейшая идея — это смешать пучок очищенного шпината с шоколадом.

Рамзи посмотрел на нее с таким ужасом, что она рассмеялась.

— Это только звучит дико. На самом деле это вкусно и полезно. Вы кладете кабачок в биг-мак, а сыр и цуккини в хот-доги, которые обожают все дети. Подумайте, ведь есть дети, которые уже выросли и никогда не ели, например, брокколи? Задача в том, чтобы дети выросли большими и сильными. Вот когда пойдут в колледж, тогда будут выбирать сами.

— Целые поколения детей растут, не зная, например, вкуса настоящего шоколада, — заметил Рамзи, все еще пребывая под впечатлением от ее идеи, которая казалась ему абсолютно бредовой.

— У вашей сестры есть какие-нибудь деньги? Если она часть вашей семьи, она должна быть богата.

— Что? — переспросил Рамзи.

— Если ваша сестра позвонит мне и попросит испечь несколько дюжин пирожных для детского праздника, я, по-видимому, должна буду сделать это бесплатно. Но тогда это укрепит веру в то, что вместе с домом я унаследовала и кучу денег, и эта денежная ловушка проглотит все, что я зарабатываю. Поэтому я хочу спросить, сможет ли ваша сестра оплатить мои труды?

— Да, сможет. Ее муж работает у Буша и зарабатывает хорошие деньги.

— И конечно, еще есть трастовый фонд вашего деда?

— Есть и трастовый фонд, — улыбнулся Рамзи. — Ваша тревога немножко улеглась?

— Я не собираюсь посвящать всю свою жизнь приготовлению корзиночек с глазурью и всяких других пирожных, но сейчас я не могу придумать ничего лучшего. Сара говорит, что в Эдилине нет никакой нормальной работы.

— Никакой, насколько я знаю. Люди либо работают где-то в других городах, либо открывают собственный бизнес. Может быть, вы и Сара смогли бы что-нибудь создать вместе?

— Открыть магазин одежды, где я буду продавать корзиночки с глазурью? Не очень здравая мысль. Кроме того, чтобы зарабатывать деньги на этом, надо построить такую пекарню…

— Не забудьте, что на вашей шее будет сидеть еще и санитарный инспектор, — добавил Рамзи.

— Верно. Иногда я совсем забываю, что вы юрист.

— Это комплимент?

Джос посмотрела на ручей и задумалась.

— Ну, во всяком случае, у меня будет шанс показать миру, в лице Эдилина и окрестностей, на что я способна. Если я выполню эту работу с блеском, может быть, я смогу зарабатывать какие-то деньги, чтобы прокормить себя, пока… пока…

— Мне очень стыдно, — вздохнул Рамзи. — Ведь это именно я испортил вашу жизнь, заставив бросить работу и приехать сюда. Я сказал вам, что вместе с домом вам достались и деньги.

— Вот и не забывайте об этом. Я воспользуюсь этим, если мне потребуется взять взаймы. — Издалека донесся автомобильный гудок. — Который час?

Рамзи хмыкнул.

— Мне не нужно смотреть на часы, чтобы понять, что сейчас два. О чем вы договорились с Люком?

Она начала быстро убирать еду в корзинку.

— Растения для сада. Мы должны купить лаванду.

— Зачем? — Он поднял плед за один край, а Джос взялась за другой.

— Для печенья.

— Поразительно, но вы, кажется, совсем не расстроились, услышав, что разорены.

— Знаете, в экстремальной ситуации у человека открывается второе дыхание. — Когда снова послышался сигнал машины, Джос посмотрела на Рамзи.

— Пойдемте, — сказал он. — Я возьму корзинку.

— Спасибо, — поблагодарила она, направляясь к тропинке, но затем снова обернулась к нему. — Три двадцать пять.

— Что?

— Столько запрашивают в Нью-Йорке за лучшие пирожные. Три доллара двадцать пять центов.

— Ну разумеется, — буркнул он, но по его лицу можно было понять, что он в шоке от этой цены. — Прекрасно. Я согласую эту цену с моим зятем. Я готов рекламировать вас, но если пирожные, как вы их там называете — корзиночки? — окажутся ужасными, вы выставите меня круглым дураком. И тогда вам при всем желании работы не найти.

— Вот увидите, вы еще будете гордиться, — ответила Джос, когда сигнал прозвучал снова. — Ключи от машины в корзинке.

Рамзи кивнул, и она последовала за ним.

Джоселин бежала через луг к машине Люка, которая была