— В долг, — уточнил Джейс.
Фрэнк кивнул, затем взглянул на часы.
— У меня назначена встреча. Скажи мне, сколько и куда перевести?
Он сдержал слово, и Джейс получил деньги. Часть их он уже возместил, продав дом, который купил для себя и Стейси. Он пустовал в течение нескольких лет, частично обставленный и готовый принять новобрачных. Джейс часто вспоминал тот день, когда они вошли в этот дом. Он перенес ее через порог, оба смеялись, репетируя обычай, который им придется воспроизвести после свадьбы. Они пили шампанское, сидя на новенькой софе, которую выбирали вместе, и строили планы на будущее. Стейси удивила его, сказав, что хочет вернуться в колледж и получить степень. Джейс согласился, ему импонировала идея иметь жену-юриста.
Он заставил себя вернуться к настоящему и посмотрел на небо. Солнце сияло вовсю, обещая прекрасный день. Он должен снова сесть в машину и подъехать к дому. Он скучал по своей семье, по той поддержке, которую чувствовал со стороны близких. В тяжелые годы после смерти Стейси его семья никогда не отказывалась выслушивать его или попытаться понять. Но он чувствовал, что они устали от него. Сколько раз можно говорить об одном и том же? Сколько он может стоять на месте и не двигаться вперед? В последний раз дядя Майк сказал ему, что он должен или начать жизнь сначала, или расписаться в собственном бессилии.
— Это то, что ты хочешь? — спрашивал Майк, бросая сердитый взгляд на племянника. — Ты так любил Стейси, что готов последовать за ней в могилу?
Джейс не мог смотреть дяде в глаза, и именно тогда понял, что должен действовать. Должен что-то сделать… Хорошее или плохое, но должен. Через несколько дней, когда он искал нужную книгу, он наткнулся на томик в мягкой обложке, который завалился за полки. Он по-прежнему оставался в той самой квартирке, где жил со Стейси. Сразу после похорон ее сестра, пылая гневом, пришла сюда и взяла все, что, как она думала, могло принадлежать Стейси. И когда Джейс вернулся домой, то не нашел ни одной вещи Стейси, словно она никогда не жила здесь.
Когда книжка упала на пол, он увидел, что именно ее читала Стейси перед их отъездом в Англию. На какой-то момент Джейс забыл, что ее больше нет, и готов был позвать ее… И когда вспомнил, что она умерла, то это снова ударило его с такой силой, что он схватил книгу и рухнул в кресло.
Он смотрел на книгу в яркой обложке и улыбался. Он часто дразнил Стейси из-за того, что она тратит время на столь сомнительное чтиво. «С утра до вечера я только и делаю, что читаю деловые бумаги, — говорила она. — И поэтому дома должна переключиться на что-то легкое. Тебе бы тоже стоило попробовать. Это здорово расслабляет!»
Он встал, хотел положить книгу на столик около постели, но что-то упало на пол. Конверт. Он поднял его и замер. На нем стоял штемпель «Маргейт». Тот самый английский городок, где умерла Стейси.
Внутри оказалась фотография некрасивого большого дома и на обороте несколько слов, из которых было понятно, что кто-то, он или она, хотел бы встретиться со Стейси именно накануне того рокового дня, когда она умерла.
— Так вот почему ты хотела поехать в Англию? — сказал он. — Не потому что хотела быть со мной, нет, а для того, чтобы встретиться с другим человеком. С кем? — Джейс задумался. — Зачем? Это был мужчина?
Дни шли, а он не мог думать ни о чем другом, кроме фотографии. Его гипнотизировали эти слова. «Снова наш». Что это означает? Что Стейси раньше жила в этом доме? Джейс провел бессонную ночь, вспоминая все то, что она рассказывала ему о своей жизни. Ее родители развелись, когда ей было три года. Мать уехала в Калифорнию, отец остался в Нью-Йорке, где у него был бизнес. Когда Стейси было шестнадцать, умерла ее мать. У нее однажды страшно заболела голова, она обратилась к врачу. Диагноз был не обнадеживающий — опухоль. И всего через шесть недель она умерла. Стейси отправили к отцу, которого она видела несколько раз в жизни. Стейси обычно смеялась, когда говорила, что поначалу они не ладили. Она объясняла это непониманием. Она была подростком и не могла смириться с тем, что мать покинула ее, сердилась, что должна жить с отцом, который много работал и не имел времени для нее. Стейси рассказала, что вела себя настолько плохо, что через год отец не выдержал и отправил ее назад в Калифорнию под присмотр сестры матери.
Когда Стейси закончила учебу в Беркли, она наконец-то подружилась с отцом. Но дружба почти иссякла годом позже, когда отец женился на женщине, которая испытывала страшную ревность к Стейси.
Джейс старался вспомнить названия всех тех мест, какие упоминала Стейси. Летом, пока она училась в колледже, она обычно ездила с другими детьми в Европу, посмотреть достопримечательности. «Мои хипповые дни», — смеясь, говорила она. И тогда она увидела этот дом? — подумал Джейс. И тогда он стал «наш»?
Он хотел задать несколько вопросов ее отцу, но мистер Эванс сказал, что… На самом деле Джейс не хотел вспоминать, что сказал ему отец Стейси в день ее похорон.
Поддавшись импульсу, Джейс зашел в Интернет и набрал название одного из самых известных агентств недвижимости Англии, затем впечатал название интересующего его места — Маргейт. Интересующий его дом был выставлен на продажу. И фотография была точно такая же, как в конверте, теперь он был уверен, что она просто-напросто вырезана из рекламного проспекта агентства недвижимости.
Джейс оставил изображение дома и внимательно прочел пояснительный текст. Это был очень старый дом. Часть его занимал монастырь, основанный в начале XII века. Когда в 1536 году был издан указ о реформировании монастырей, гласило пояснение, дом был преобразован в «частный господский дом».
В ту секунду, когда Джейс увидел дом, он понял, что должен делать. Он почувствовал сердцем, что в этом доме кроется тайна смерти Стейси. Она бывала здесь прежде. Она встречалась с кем-то, кто, видимо, был очень важен для нее. Этому человеку потребовалось написать ей всего несколько слов, и Стейси придумала способ, как увидеться… с ним. Джейс был почти уверен, что Стейси встречалась с мужчиной. Да, он был ревнив, но достаточно разумен, чтобы понять, что, кроме тайной любви, могут быть и иные причины, способные объяснить ее действия.
Когда Джейс решил, что точно хочет купить этот дом, он ничего не сказал своим родным. Не сказал он, потому что был уверен, что как только они узнают об этом, то обязательно найдутся причины, по каким ему не следует делать этого. И в конце концов знал об этом только один человек — дядя Фрэнк, так как он мог одолжить Джейсу деньги, необходимые для покупки дома.
Когда Джейс обратился в агентство по продаже недвижимости в Лондоне, агент был холоден и вежлив, но у Джейса было такое чувство, что этот агент, как и его коллеги по офису, станут помягче после бутылки шампанского, если кому-то из них в конце концов удастся продать этот злосчастный дом. Но на всякий случай риелтор, который на собственном опыте убедился в сложности задачи и вполне мог предвидеть неблагополучный исход, дал Джейсу огромную пачку рекламных проспектов других домов Англии, выставленных на продажу. Джейс вежливо улыбнулся, поблагодарил его, затем бросил их на заднее сиденье своего автомобиля, а если точно — последней модели «рейндж-ровера», и забыл их там.
Перед тем как купить дом, он видел его один-единственный раз. Это было днем в воскресенье, шел сильный дождь, и электричество отключилось. Темнота придавала и без того мрачному зданию еще больше таинственности. Но для Джейса это не имело значения, тогда он едва взглянул на него. По крайней мере не на то, на что указывал риелтор. Его занимали другие мысли: сидела ли Стейси у этого окна и смотрела ли на парк? Поднималась ли она по этой лестнице?
Так как день был воскресный, он не встретился ни с экономкой, ни с садовником. Риелтор сказал, что Джейс может нанять новых слуг, но оба эти работника служили в доме много лет, и — «Да, я оставлю их», — сказал Джейс. Он не планировал оставаться здесь надолго, поэтому не было смысла нанимать новую прислугу.
Так что сейчас он готов был вступить в свои права владельца поместья и того, что входило в это понятие. За несколько лишних тысяч долларов риелтор убедил предыдущих владельцев оставить мебель и домашнюю утварь. Несколько старинных, ценных предметов искусства, несколько кушеток, стульев, кроватей и фарфор остались на своих местах. Пока они торговались о цене, хозяин тянул и тянул время. И тогда Джейс, которому надоело все это, предложил:
