Малко, входящего в неф. Со всей силой своих легких она заорала:

— Малко!

Тот видел, как «беркутовец» вытащил нож из груди священника, настиг Ирину и схватил ее за волосы, опрокидывая ее голову назад, готовясь перерезать шею. Он не колебался ни доли секунды.

От двух выстрелов пистолета Макарова, прозвучавших один за другим, задрожали стекла витражей. Сраженный прямо в грудь, «беркут» завалился вперед, падая на Ирину Мюррей. Она заорала, придавленная стодвадцатикилограммовым весом.

Стефан Освенцим, которого прижал к стене другой наемный убийца, доведенный до исступления, решил воспользоваться потерей внимания со стороны своего соперника и развернул одну из тяжелых железных ставен так, что та ударила «беркута» в плечо, выведя его из равновесия.

Поляк тут же бросился к выходу, толкнув по дороге какую-то старушку, и скатился вниз по внешней лестнице. Его машина была припаркована всего в нескольких десятков метров. Но рядом же находился и один из четырех типов, брошенных на него... Он развернулся в обратную сторону и очертя голову понесся вниз по Андреевскому спуску, думая лишь об одном: не умереть в этот миг. Его голова отказывалась думать дальше следующей минуты. Его единственным планом на будущее было укрыться от этой банды убийц.

Он бежал, как сумасшедший, по неровно уложенной мостовой, даже не оглядываясь назад. Ему казалось, что он летит над землей, и он подумал, что больше никогда не сможет остановиться.

Малко колебался несколько секунд, по-прежнему сжимая в руке пистолет. Две пожилые женщины, наклонившись над священником, безуспешно пытались вернуть его к жизни. Он видел, как Ирина Мюррей сначала поднялась на ноги, бледная как смерть, затем начала собирать вещи, выпавшие из ее сумочки.

Опасность ей больше не грозила. «Беркутовец», сраженный двумя пулями девятого калибра, двигался не больше, чем пораженный молнией бизон. Малко крикнул молодой женщине, переходя на английский:

— Уходи! Быстрей!

Он сам поспешил за пределы церкви, как раз вовремя, чтобы увидеть, как поляк Стефан скатывался по Андреевскому спуску, так, как будто сам дьявол гнался вслед за ним. Перепрыгнув через парапет, возвышавшийся над улицей, Малко заорал:

— Стефан! Вернитесь!

В ответ поляк только вильнул в сторону и нырнул на тротуар, заполненный торговцами, с тем чтобы затеряться в толпе зевак. У него явно не было никаких оснований доверять человеку, которого он накануне пытался убить, даже если и планировал переметнуться в другой лагерь.

Стефан Освенцим в который раз оглянулся назад. Его бывшая мишень, казалось, подбиралась все ближе. Ему во что бы то ни стало надо было вырваться еще хоть немного вперед. Там, внизу Андреевского спуска, он наверняка найдет какую-нибудь машину и сможет оторваться от него. Дальше он не заглядывал. Стремясь выиграть преимущество, он прыгнул в сторону, но задел при этом прилавок с тремя старинными медными самоварами. Те покатились по дороге с ужасным металлическим грохотом. Сопровождаемый яростными проклятиями торговца, Стефан Освенцим прибавил скорости. Внезапно перед ним возник огромный силуэт. В его голове еще вертелась мысль о том, что это, должно быть, какой-то разъяренный торговец, когда он почувствовал ужасное жжение в области живота.

С открытым ртом, еле дыша, он поднял глаза и увидел четвертого «беркутовца». Того, с которым он не был знаком. Он увидел кулак, казалось, просто лежащий на его животе, не замечая длинного лезвия, только что разорвавшего ему брюшную аорту... Издалека можно было бы подумать, что двое мужчин обнимаются. Затем «беркут» вытащил лезвие, засунул нож обратно в сапог, и Стефан Освенцим, с остекленевшими глазами и подкосившимися ногами, опустился рядом с одним из самоваров.

Его убийца спокойно развернулся на 180 градусов и затерялся в толпе.

Малко пробежал мимо тела Стефана Освенцима, не заметив его. И только когда добрался почти до конца Андреевского спуска и, не видя больше поляка, понял, что тот должен был затеряться среди торговцев.

Он снова поднялся вверх и спустя несколько минут обнаружил Стефана. Тот лежал на спине, прижимая к животу судорожно сжатую руку, и не дышал. Его окружили несколько весьма равнодушных. Сведение счетов в этом районе было частым явлением даже из-за пустяка. Малко посмотрел вокруг, но убийцу не заметил. На этом этапе ему оставалось только исчезнуть. Не было никакого смысла давать показания милиции, имея при себе оружие, из которого был убит человек.

В момент, когда он собирался удалиться, на глаза ему попался какой-то черный предмет прямоугольной формы, лежащий в водосточном желобе. Предмет, вероятно, выпал из кармана убитого. Малко нагнулся, естественным движением поднял его и, положив себе в карман, удалился.

След, идущий от Стефана, только что оборвался в крови, но, возможно, у него еще оставалась ниточка, за которую он мог потянуть.

Дональд Редстоун открыто выражал свое неодобрение. Он выговаривал Малко:

— Еще совсем немного, и Ирина лишилась бы жизни из-за этого дела, — строго сказал он. — На вас была возложена задача по ее защите...

— Что я и выполнил, — заметил Малко. — Мы не предусмотрели вмешательства этих наемных убийц.

— Не надо сердиться на Малко, — начала уверять Ирина Мюррей. — Он сделал все, что полагалось.

Американец начал считать на пальцах, сохраняя при этом серьезное выражение лица. Ирина Мюррей сидела на стуле, даже не сняв свое черное кожаное пальто, и явно пребывала под впечатлением недавно пережитого.

— Роман Марчук, Евгения Богданова, Стефан из Польши и, если бы им удалось, Ирина, — перечислял Дональд Редстоун. — Не говоря уже о вас. Эти люди ни перед чем не останавливаются. А речь-то идет всего лишь о том, чтобы убрать следы неудавшейся операции. Все это указывает на то, какие значительные средства были задействованы. Поляк ничего не успел вам сказать? — спросил он у Ирины Мюррей после паузы.

— Нет. Он был напуган. Я всю жизнь буду помнить его глаза.

— Не надо слишком уж жалеть его, — выразил свое мнение американец. — Этот человек был наемным убийцей...

Ангел молчания улетел, унося с собой траурную речь, посвященную Стефану Освенциму. Малко кипел от злости.

— Я должен был пристрелить другого убийцу и помешать поляку покинуть церковь.

Американец улыбнулся с видом человека, не питающего иллюзий.

— Вы спасли Ирину, что уже не мало. Эта история наделает много шума. Я надеюсь, что на нас не выйдут. Думаю, завтра мне позвонит Игорь Смешко. Как бы там ни было, мы снова в тупике. Разве что Евгению Червоненко удастся установить владельца мобильного телефона этого Стефана.

— Я подобрал его возле его тела, — сообщил Малко, доставая аппарат из кармана и кладя на письменный стол резидента.

— Как вы можете быть уверены, что это его телефон? — сразу же засомневался американец.

— Я позвонил на его номер, — объяснил Малко. — А сейчас остается только заставить его говорить.

— Попытаемся отыскать его владельца по серийному номеру, — сказал американец. — А чтобы заставить его говорить, необходимо содействие оператора. Пока что это исключено. Ну что ж, на сегодня хватит. Кстати, Малко, верните мне ваш пистолет Макарова, я дам вам другой. На всякий случай.

Он открыл ящик стола, и у Малко оказался совершенно новый «глок». Ему уже тоже хотелось смыться. Он встретился глазами с Ириной и улыбнулся.

— Ирина, если у вас остались силы, я приглашаю вас на ужин в лучший ресторан города. Чтобы забыть этот плохой эпизод.

На лице молодой женщины появилась слабая улыбка.

— Спасибо, это поможет мне отвлечься. Мне очень страшно.