Сара ничего не говорила, машинально протирая масляной тряпкой затвор «Калашникова», с которым никогда не разлучалась. Они сидели в тукуле Малко. Предположение Элмаз больно задело его. Но до тех пор, пока Ханс Мейер не решится провести их к золоту, не было другого способа узнать истину. Если только хранителем был он.

– Даже не знаю, где может быть это золото, – взволнованно сказал Дик Брюс. – Это скотоводческий район, здесь живут одни крестьяне. Если верить, что золото весит несколько тонн, то оно должно занимать довольно много места.

– Вдобавок, почему он так живет? – прибавила Элмаз. – У него даже нет приличной одежды. Он сам ловит рыбу в озере. Это невероятно. Вы видели эту сидамо – Валли. У нее нет ни одного украшения. Только челе.[18]

Воцарилось гнетущее молчание. Малко почти жалел, что рассказал о своей беседе, поскольку больше ничего не знал. Ему не хотелось тревожить старика до следующего дня. Бесполезно его торопить. Если это был он, то спешка могла заставить его изменить мнение, а если он всего лишь фантазер, ухватившийся за возможность придать себе важности, то это ничего не изменит... Вдруг раздался голос Сары Массава.

– А я верю, что он говорит правду, – сказала она. – Он старый мудрый человек, у которого не кружится голова от почестей. Он вам сказал, что был стихотворцем. А именно так ведут себя все поэты. Я думаю, что завтра мы узнаем, где находится золото.

– А я не верю, – сухо произнесла Элмаз, – и иду спать.

Она встала, ее примеру последовал Дик Брюс, и они вышли из тукуля.

– Почему вы так сказали? – спросил Малко у Сары, когда они остались одни.

Эритрейка поставила свой «Калашников» в угол и повернулась к Малко. Ее глаза блестели от искренней радости.

– Потому что я чувствую и знаю. Прошлой ночью мне снился сон. Мы нашли золото. Я очень верю снам.

– Ну что же, поверим снам, – вздохнул Малко.

Он хотел подняться с кровати, но застыл, вскрикнув от боли. Можно было подумать, что в левую почку вбили гвоздь. С перекошенным лицом, он снова упал.

– Кажется, мне зацепило нерв, – простонал он.

Сара подбежала к нему.

– Сейчас я помогу вам, – пообещала она. – Раздевайтесь.

Ему было так больно, что он с трудом снял ботинки. Сара ждала, засучив рукава. В руках она держала какую-то ужасную мазь. Как только он лег на живот, она стала растирать ему спину. Мало-помалу разливалось тепло по всему организму, сначала неуютное, а затем приятное. Казалось, что ее миниатюрные руки растирали сразу все тело. Закрыв глаза, Малко полностью расслабился.

– Повернитесь, – приказала Сара.

Он повиновался. Характер массажа изменился, он стал другим, более локальным. Но таким же действенным. Руки Сары бегали по его телу, словно насекомые, затем они замедлили свой бег и ласки стали более определенными. Он открыл глаза. Сара Массава стояла на коленях рядом с ним на узкой кровати. Она сняла свои джинсы и расстегнула рубашку. Ее темные груди плавно покачивались в ритме массажа. С приоткрытым ртом, блестящими от сладострастия глазами, она неотрывно смотрела, как поднимается и опускается живот Малко.

Их взгляды встретились, и она сказала глухим голосом:

– Вот уже полгода, как я не занималась любовью. А сегодня мной овладело желание. Я хочу всем телом.

Она молча поласкала его еще несколько минут, затем скользнула на него, села верхом и упала на его тело. Из-за своего маленького роста она не могла дотянуться до его губ. Ему показалось, что он занимается любовью с рано повзрослевшей девочкой, до того доступной, что ей не составляло никакого труда сесть на кол. Вцепившись в бедра Малко, она принялась медленно раскачиваться.

– Ласкай меня, – прошептала она.

Он взял в руки ее груди. Несмотря на свой вес, они были довольно упругими. Нежная светло- шоколадная кожа Сары прекрасно сочеталась с черной взлохмаченной шевелюрой.

Внезапно она поднялась, оперлась обеими руками о кровать и, стоя на коленях, распласталась над ним, практически не касаясь его. Лишь соски ее грудей раззадоривали тело Малко, а член стремился в нее. Это было восхитительное и вызывающее чувство, схожее с тем, которое возникает при виде еще не спелого плода. Решительно Сара посвящала свое время не только военном подготовке. Она занималась любовью без всякого стыда, естественно, страстно. Она соскользнула еще ниже, вырываясь из рук Малко. Он даже не успел возразить. И тут же попал в плен теплых и нежных объятий. Сидя между его ног, хитро прищурившись, Сара медленно приподнималась и опускалась, используя свои фантастические груди как широкую кожаную подушку.

Малко почувствовал, что долго не продержится. Словно догадавшись об этом, она резко сжала член и продолжала сжимать его до тех нор, пока из него не брызнуло семя. Когда извержение окончилось, она кокетливо сказала:

– Когда-то я решила похудеть. Посчитала, что у меня слишком большие груди. С тех пор они стали мягкими. Хочется думать, что они на что-то пригодны.

Малко было немного стыдно за то, что он не смог сдержаться. Но вскоре он понял, что Сара не собирается на этом останавливаться. Она прихлопнула несколько назойливых насекомых, проверила, хорошо ли закрыта дверь тукуля и, устроившись рядом с ним, начала очень нежно, почти машинально ласкать плоть.

До тех пор, пока не достигла значительных результатов. Тогда она остановилась. Перестав чувствовать ее руки, Малко открыл глаза.

Сара, стоя на коленях, уткнувшись лицом в покрывало, ждала, что он овладеет ею. Она прислонила свой «Калашников» к изголовью кровати и оперлась на него двумя руками.

Он, расположившись сзади, проник в нее одним движением. Она вскрикнула, вцепилась в автомат, ища надежную точку опоры, и ринулась ему навстречу. Они долго занимались любовью в полной тишине, которую нарушал лишь скрип кровати, до тех пор, пока Сара не рухнула, стукнувшись лбом о затвор «Калашникова». Она дрожала всем телом, капельки пота выступили на атласной коже спины. Малко хотел было отстраниться, но она прошептала:

– Подожди.

Левой рукой она пошарила под кроватью, достала небольшую серебряную шкатулку размером с монету в пять франков и протянула ее Малко, открыв крышку ногтем. Внутри он увидел бесцветную мазь. Сара оказалась очень предусмотрительной.

Она приняла прежнюю позу, схватившись за «Калашников», как за спасательный круг. Когда Малко начал овладевать ею так, как она пожелала, Сара еще сильнее изогнулась, чтобы он смог глубже проникнуть.

Ее прерывистое дыхание постепенно перешло в отрывистый ритмичный стон, который вылился в хриплый рык. Обхватив голову руками, она лежала распластавшись, словно перед невидимым божеством, сжимая маленькими пальцами сталь автомата.

От внезапного стука в дверь тукуля Малко подскочил. Обнаженная Сара Массава, спавшая рядом, тоже поднялась и схватила «Калашников». Не открывая дверь, Малко спросил:

– Кто там?

Женский голос ответил на непонятном языке. Но Сара поняла. Она соскочила с кровати.

– Это Валли, жена Ханса Мейера, – сказала она.

Малко надел брюки и тут же открыл дверь. Молодая негритянка вошла, не переставая говорить. Сара подскочила и бросилась к своей одежде.

– О, боже! – воскликнула она. – Ее муж выпил слишком крепкий коссо,и сейчас ему очень плохо. Она боится, что он умрет.

Только этого не хватало. Они последовали за девушкой в тукуль старика. Лампада слабо освещала комнату. Малко чуть было не отпрянул назад: в ноздри ударил резкий запах. Ханс Мейер лежал на убогой