Когда они оказались на площади Мурильо, Джек Кэмбелл раздраженно сказал:

– Я вас вытащил из такого дерьма!.. Увидимся завтра в аэропорту Эль-Альто. Не опаздывайте. Я не хочу новых объяснений с боливийскими властями...

Малко подумал, надо ли ему сейчас же влепить Кэмбеллу ногой в живот или подождать когда поднакопятся силы. Он выбрал второе и, не сказав американцу ни слова, быстро зашагал вниз по улице Аякучо.

Не прошел он и двадцати метров, как дробный стук каблучков заставил его оборотиться. Запыхавшаяся Лукресия бросилась ему на шею. Склон был крутой, и они чуть было не скатились до самого проспекта Камачо. После дождя дорога была скользкой, и машины в старый город не ездили.

– Ужасно хочется есть, – сказал Малко.

– Я приготовила для тебя такую «аппарийаду»!.. Такой ты еще никогда не пробовал... – ответила Лукресия. – Я жутко за тебя боялась...

– Как ты меня разыскала?

Она радостно тряхнула головой.

– В отеле мне сказали, что тебя арестовали. Мне удалось узнать, куда тебя увезли. Я хотела, чтобы они знали, что я тебя видела. Потом я помчалась в американское посольство. Встретила консула и пригрозила ему скандалом. А так как я тебя видела, Гомесу отпереться было уже невозможно.

– Но ты ведь рисковала!

– Нисколько! Отец мой слишком известен. Конечно, могли бы избить, но они меня не догнали.

Лукресия была ценным союзником. Малко остановился.

– Не знаешь, откуда можно позвонить за границу?

– Из И. Тэ. Тэ., на улице Сокобайя. Это рядом с моим домом.

– Пошли.

Джек Кэмбелл собирался выходить из кабинета, когда на пороге неожиданно появился Малко. Его золотистые глаза стали зелеными. Американец открыл рот, но Малко, не дав ему произнести и слова, втолкнул в кабинет и закрыл дверь.

– Дорогой мой Кэмбелл, – произнес он ледяным голосом, – или вы меня спокойно выслушаете, или я вас выброшу в окно.

– Вы что? Рехнулись? – пробормотал американец.

– Нет. Просто я только что звонил Давиду Уайзу. Вы знаете, о чем идет речь. Не так ли? Он подтвердил приказ найти Клауса Хейнкеля и добиться его ареста. Для этого у него имеются такие же важные причины, как и у вас. Через несколько месяцев состоятся выборы, и руководство не желает оскандалиться. Группа журналистов готовила дело о Клаусе Хейнкеле... Все это вам подтвердят телеграммой в ближайшие несколько часов... Так что я не улетаю... Государственный департамент в связи с этим телеграфировал министру внутренних дел Боливии... А поскольку вы в таких хороших отношениях с майором Гомесом, то поставьте его в известность сами...

Малко вышел из кабинета и вежливо раскланялся с кошмарным усатым секретарем.

Он чувствовал, что силы к нему начинают возвращаться.

Сердце Малко колотилось, когда он вскрывал оставленный в его ячейке конверт.

«Приходите сегодня вечером, в восемь часов, на авеню Санчеса Лимы, дом № 4362. М. П.»

Итак, снова за дело! После крутой беседы с Кэмбеллом Малко позвонил израильскому консулу Моше Порату. Это была одна из его последних карт.

Но израильтянин был уклончив и никак не хотел назначать свидание...

Было без пяти минут восемь. Указанный в записке адрес не был адресом Моше Пората.

Не готовилась ли новая западня? На всякий случай Малко оставил записку для Лукресии. Чтобы было известно, куда он поехал.

Шел дождь. Такси пришлось ловить целых десять минут. Авеню Санчеса Лимы находилось несколько ниже Прадо, в богатом квартале. Немного дальше была резиденция президента республики, и потому под каждым фонарем стояло по полицейскому.

Дом № 4362 оказался виллой желтого цвета с крыльцом. Рядом располагалось посольство Аргентины. Внутри виллы горел свет. Щедрой рукой Малко отвалил таксисту два песо и взбежал по ступенькам.

Два сидевших в широких креслах массивных и широкоплечих блондина, похожих друг на друга, как братья-близнецы, улыбнулись севшему напротив них Малко. Моше Порат сказал гостю:

– По понятным причинам я не стану представлять вам моих друзей. Их зовут, скажем, так: Самюэль и Давид...

Самюэль и Давид одновременно посмотрели на Малко, а израильский консул тут же перешел к делу.

– Мы внимательно следим за тем, что вы делаете. Мы в курсе всех событий. Знаем о вашем похищении майором Гомесом. Но до сих пор у нас не было указаний из Тель-Авива. Самюэль и Давид только что прилетели в Ла-Пас. Они оба из 6-го Отдела. Вы знаете, что это такое?

– Знаю, – ответил Малко.

6-й Отдел Разведуправления Израиля занимался военными преступниками.

«Наконец-то, хоть какая-то помощь», – подумал Малко.

– Как жаль, – сказал он, – что вас не было со мной у дона Федерико. Я уверен, что Клаус Хейнкель сидел там.

Моше Порат кивнул головой:

– Мы тоже в этом уверены. Но это почти ничего не меняет. Здесь мало что можно сделать силой. Иначе мы давно бы ее применили. Фредерик Штурм слишком связан с боливийцами. У нас были очень большие неприятности, когда два года назад мы начали им продавать оружие. Из-за этого погибло четыре человека.

– В таком случае, почему вы меня пригласили? – разочарованно спросил Малко.

Ответ дал Самюэль.

– Потому, – сказал он по-английски, – что мы высоко ценим борьбу, которую вы ведете для того, чтобы Клаус Хейнкель предстал перед судом. Мы попробуем вам помочь.

– Вам известно, почему дон Федерико так старательно оберегает Хейнкеля?

Малко пожал плечами:

– Они оба нацисты. Не так ли?

– Не только поэтому. Клаус весьма незначительный нацист, в то время как Штурм – фигура важная. Но Хейнкель имел контакты с Мартином Борманом и много о нем знает. Кроме того, он тесно связан с неким «отцом Маски», американским священником, проживающим на авеню Камачо. Там прячется Борман. Клаус Хейнкель передал этому священнослужителю немало документов и денег, как говорится, на всякий случай. Без этого у него не было бы никакой возможности влиять на Штурма... если не считать протекции майора Гомеса...

– Гомес тоже нацист?

Моше Порат рассмеялся:

– Он? У него только одно на уме: деньги. С тех пор, как Клаус Хейнкель оказался в Боливии, он не перестает ему платить. И Гомес продолжает его прикрывать только потому, что у того еще водятся деньжата... Стоит получить оружие более мощное, чем жадность майора, и...

– Я действую в этом направлении. Но пока что успех невелик.

– Вам еще повезло, – заметил Моше Порат. – Обычно первое, с чего они начинают, – это прокалывание барабанных перепонок длинными деревянными спицами.

– Очень мило.

– Как думаете вы мне помочь?

– Прежде всего надо нанести удар по дону Федерико, – сказал Моше Порат. – Если удастся его запугать, он пойдет на попятную. Возможно, подтолкнет Хейнкеля на какую-нибудь глупость.

– У вас имеются на этот счет соображения?

– Давид и Самюэль прекрасно изучили Анды. Вот уже шесть лет, как они действуют в районе между