требовалось сделать гигантское усилие, чтобы сосредоточиться на том, что говорил Малко. Тот заметил эту нервозность.

– Что-нибудь случилось?

Американец откинулся в кресле, взяв свое лицо в ладони.

– Анна, – сказал он. – У нее опять нервный кризис... Когда я уехал сегодня утром, ей было лучше. Но только что она позвонила и сказала, что ложится в больницу.

Малко помолчал. Он не мог помочь Кэнону. Тот взял снова папку, лежавшую перед ним, и сказал:

– Я ничего не могу понять в этом деле с Тонгом Лимом. Нам не поступало никаких данных от наших обычных информаторов.

– Однако, – заметил Малко, – кто-то настолько сердит на него, что хочет добраться до его головы. Джон Кэнон казался озадаченным.

– Может быть, это сведение счетов по-китайски. Лим мог обмануть какого-нибудь мстительного партнера. Или обесчестить какую-либо семью, переспав с их дочкой. Здесь нельзя ничему удивляться. Один тип покончил жизнь самоубийством только потому, что певчий дрозд, за которого он заплатил целое состояние, отказался петь во время конкурса...

Малко посмотрел через золотистые занавеси, как солнцее отражается на керамических драконах китайской торговой палаты.

– Это подозрительное совпадение, – заметил он, – что Лим исчез после того, как попытался установить с вами связь...

– Может быть, он уже мертв, – сказал Джон Кэнон.

– Не думаю, – возразил Малко, – иначе на меня бы не напали.

– Справедливо, – согласился американец с отсутствующим видом.

– Правительство Сингапура должно кое-что знать относительно истории с Лимом, – предположил Малко.

Джон Кэнон изобразил сомнение на своем лице.

– Возможно, хотя я не уверен. Во всяком случае, они ничего нам не скажут. Они не любят, когда суют нос в их дела. Особенно когда замешан китаец.

Малко продолжал размышлять. Его занимал один момент, который мог бы пролить свет на многое.

– Вы не можете узнать масштабы деловой активности Лима? – спросил он.

– Могу попробовать. А что вас интересует?

– Я хотел бы знать, есть ли у него интересы на какой-нибудь крокодиловой ферме, – проговорил Малко.

– О'кей, – сказал американец. – Я позвоню вам днем в гостиницу. Будьте осторожны. Мне не нравятся истории вроде той, которая случилась вчера вечером. Особенно не пытайтесь прогуливаться с пистолетом. Даже посол не сможет вытянуть вас из кутузки. Они параноики в этом отношении.

– Я возьму только рогатку, – пообещал Малко. – Но у меня есть горячее желание купить себе кольчугу...

Джон Кэнон натянуто улыбнулся. Как только Малко вышел, он достал из стола бутылку виски и отпил из горлышка. Ему плевать было на Лима. Ему плевать было на ЦРУ. Его жена была наполовину сумасшедшей из-за Вьетнама. И он не мог всего забыть. Это он посоветовал пилоту самолета, упавшего в Китайском море, сесть на воду... И теперь одним китайцем больше, одним меньше... Ему оставалось протянуть в Сингапуре еще год. А потом он вернется в США и будет обучать шпионов...

Он икнул и снял телефонную трубку, чтобы позвонить в больницу.

Брюки из белого шелка прилипали к ногам Сани, как вторая кожа, подчеркивая покатость ее бедер. Узкая блузка мягко облегала ее изумительную грудь. Фил Скотт непринужденно положил руку ей на бедро, устроившись рядом в баре «Шангри».

Она свела с ума кучу японцев, когда прошла в сопровождении своего господина и повелителя через холл гостиницы – надменная, как принцесса, но источающая эротизм всеми изгибами своего тела. Едва вернувшись из Индонезии, Скотт позвонил Малко и пригласил пообедать. Австралиец и Сани, кажется, не знали об эпизоде с кислотой. Следовало им об этом рассказать.

– Ну, как у вас вышло с Линдой? Вы договорились? – спросил австралиец.

Бармен, обслуживавший соседний столик, загляделся на грудь Сани и чуть не опрокинул поднос на колени клиентов.

– Линда очаровательна, – сказал Малко, – но она очень подозрительна!

Фил Скотт рассмеялся.

– Нужно понять ее, – сказал он. – У нес на хвосте постоянно висит полиция. Но в ней живет гений торговли. Вы знаете, что она сделала? Каждый день сотни кораблей бросают якорь в Сингапуре. Их команды не сходят на берег. Соблазнительная добыча для шлюх. Но они не любят выходить в море. И Линде пришла в голову гениальная идея: она собрала всех шлюх уже в летах, больных, рябых, толстушек... И каждый вечер нагружает ими несколько джонок, которые объезжают корабли на рейде... У парней нет выбора. Или это, или ничего. Все довольны: моряки, шлюхи, которые иначе умерли бы с голоду, и Линда, которая берет пятьдесят процентов...

– Прямо-таки Армия Спасения, – сказал Малко.

Смех Фила Скотта прервался.

– Линда всего натерпелась, – сказал он. – Когда я встретил ее, она танцевала в ночном баре на Буджис-стрит. Нагишом, разумеется. Затем она стала подбирать себе клиентов. И ей приходилось платить всем: своему китайскому сутенеру, хозяину бара, полицейским. Потом она влипла в историю: богатый китайский торговец влюбился в нее. Он закрыл ее у себя на вилле, и поскольку увлекался бабочками, приказал сделать такую татуировку у нее на бедре.

– Прекрасная история любви, – сказал Малко.

Фил Скотт усмехнулся.

– Но она плохо кончилась. Парень спятил. Он привязывал Линду к кровати, которая вращалась целыми часами, и развлекался тем, что вставлял ей на ходу перья в задницу. Потом он заставлял ее целоваться с ящерицами. И вот однажды, когда он ее развязал, Линда схватила ножницы, выколола ему глаза и убежала. Именно тогда я ее встретил. Она пряталась. Китаец послал бандитов, чтобы выследить ее и посадить в клетку с крысами.

Она попросила убежища у меня. Я сказал «да». Она была хорошо сложена и красива. Но так плохо целовалась, что я перестал это делать. И поэтому она меня так любит. Но она кричала по ночам. Ей снились кошмары. Это тогда она рассказала мне, что было с нею прежде. Даже теперь ей снятся такие сны. Она спит в комнате с мягкой обивкой, как для сумасшедших.

– А как Линда, по вашему мнению, найдет Лима? – спросил Малко.

Фил Скотт улыбнулся краешком губ.

– Она поставляет ему маленьких девочек. Он не может без них обойтись. Когда он обратится к ней в очередной раз, его будет нетрудно найти.

Сани сидела неподвижно. Она слушала рассказ австралийца, вся отрешенная, погруженная в какие-то грезы.

– Как прошла ваша поездка?

Фил Скотт удовлетворенно постучал пальцами по столу.

– Очень хорошо. С индонезийцами можно делать хороший бизнес. Мне нужно будет скоро вернуться туда.

Малко больше не расспрашивал. Что касается Сани, то она, казалось, была в трансе, согласная на что угодно. Рука Фила Скотта поднялась вдоль ее ноги, обтянутой белым шелком, и внезапно застыла. Со своего места Малко мог видеть, как пальцы австралийца легонько поигрывали на выпуклости, обтянутой шелком. И мало-помалу глаза Сани затуманились. Она без всякого стыда вытянула ногу, полностью отдаваясь ласке.

Официант склонился к Малко.

– Телефон, сэр.

Аппарат стоял на стойке бара. Малко встал и взял трубку. Наверное, это был Джон Кэнон.

Сперва он ничего не услышал и хотел повесить трубку.