– Не могу... Она меня убьет.

Саманта не стала повторять угрозу дважды. Резким, яростным движением она глубоко вонзила тесак в тело несчастной. Изо рта Жозефины вместе с кровавой пеной вырывался непрерывный сдавленный хрип. Графиня Адлер снова склонилась над ней:

– Решайте скорее, иначе будет поздно.

Паранг торчал между бедер индонезийки как чудовищный уродливый отросток. Жозефина поняла, что немка не остановится ни перед чем.

– Хорошо, я скажу... – едва слышно прошептала она.

Саманта приблизилась к сейфу. Жозефина прерывистым голосом назвала ей комбинацию цифр. Немка присела на корточки, повертела рукоятку и потянула дверцу на себя. Та с глухим щелчком открылась. Все верхнее отделение сейфа занимала кожаная сумка. Саманта вынула ее и расстегнула замок. В сумке оказались пачки стодолларовых банкнот, перетянутые резинками. Немка хищно улыбнулась: чутье не подвело ее. Первая часть плана была выполнена.

С кровати, где лежала Жозефина, доносились слабые стоны. Не удостоив вниманием оставшиеся в сейфе пачки рупий, Саманта закрыла сейф и подняла сумку с пола. Она вышла из комнаты с пистолетом в правой руке, и проходя через сад, услышала, как за забором хлопнула дверца автомобиля.

Пета, старший гуру, столкнулся с Самантой нос к носу. Он разинул рот, собираясь закричать, но его опередили два выстрела из “беретты”. Святой старец схватился руками за живот и мешком рухнул к ногам женщины.

Перешагнув через него, Саманта пробежала по саду, перелезла через забор и спрыгнула на асфальтовую площадку в двух метрах от своего джипа.

Чуть поодаль стоял “Мерседес-250”, принадлежавший Кали. Жена президента поднималась по лестнице ко входной двери виллы в сопровождении водителя и Пракасана. Увидев Саманту, она сразу все поняла. Ее рука проворно выхватила из складок сари небольшой пистолет, и она, не колеблясь, выстрелила в немку.

– Убейте ее! – закричала Кали. – Убейте же!

Пракасан уже мчался вниз по лестнице. Саманта обернулась и тщательно прицелилась. Пуля отколола кусок камня у самой головы Кали. Последняя поспешно отскочила в безопасное место, продолжая выкрикивать проклятия.

Саманта левой рукой повернула ключ зажигания. Мотор чихнул, но не завелся. Она еще трижды наугад выстрелила в сторону виллы, чтобы не позволить Пракасану выйти из укрытия, затем быстрыми точными движениями вставила в пистолет новую обойму и только после этого повторно включила стартер.

На этот раз двигатель заработал на трех цилиндрах. Между тем Кали уже успела обнаружить связанную Жозефину и открытый сейф. Она с яростным воплем выскочила на улицу...

Когда Пракасан наконец выскочил на площадку, то успел лишь увидеть, как джип удаляется по мосту. Через несколько секунд Саманта уже мчалась вниз по узкой извилистой дороге, увозя в черной сумке все плоды чужих незаконных махинаций.

Обезумевшая от гнева Кали, почти не целясь и едва не попав в Пракасана, разрядила вдогонку Саманте весь барабан своего маленького револьвера.

Водитель “мерседеса” лихорадочно развернул машину, задев впопыхах каменную стену и оторвав половину переднего крыла. Кали без колебаний убила бы его, если бы была уверена, что в таком состоянии сможет вести машину сама.

Когда они преодолели мост, джип уже скрылся из виду. Гуру корчился на траве в предсмертных муках, Жозефина звала на помощь. В спешке никто даже не подумал о том, чтобы ее отвязать.

Малко ерзал от нетерпения на продавленном сиденье потрепанного “форда”. Старая машина продвигалась с почтенной неторопливостью. Таксист то и дело замедлял ход и угодливо указывал зарубежному гостю на полуголых балийских девушек, стирающих белье в ручье.

Госпожа Ватан сильно преувеличила, утверждая, что таксист прекрасно говорит по-английски. Его познания в этом языке ограничивались словами “йес” и “ноу”, да и их он нередко путал.

Один раз водитель совсем остановился и с широкой ухмылкой повернулся к Малко, показав на степенно шагающую по краю дороги старую островитянку с отвисшей грудью. Видимо, обнаженная грудь становилась редкостью даже в этих далеких краях: молодые балийки, приобщаясь к европейской культуре, все больше привыкали к бюстгальтеру.

Дорога удалилась от реки и пошла в гору между двумя сплошными стенами джунглей. Внезапно из-за поворота на полной скорости вылетела встречная машина, ехавшая по самой середине шоссе.

– Эй! – предостерег Малко своего водителя. Их “форд” тоже держался посредине, и столкновение казалось неминуемым.

Вдруг, присмотревшись, Малко узнал во встречной машине русский джип. За рулем сидела женщина.

Саманта бормотала такие ругательства, от которых ее прусская гувернантка упала бы замертво. У нее почти не было шансов уйти от преследователей. Бензобак джипа основательно опустел, а заправочных станций на Бали Саманта никогда не видела.

Пока она найдет топливо, Кали и ее головорезы окажутся за спиной. И тогда уж Кали не станет вести переговоры. Ведь она безумна, как взбесившийся слон, которого необходимо пристрелить.

Саманта глянула на сумку с долларами. Сейчас она не раздумывая отдала бы половину ее содержимого за канистру бензина и час лишнего времени. Джунгли редели, уступая место речному берегу. Ей даже негде будет спрятаться после того, как она бросит бесполезный джип.

Саманта проехала последний поворот, за которым начинался длинный прямой участок дороги, и увидела приближающийся “форд”. Это была неожиданная удача. Она пригрозит водителю пистолетом и отберет машину. Саманта резко нажала на тормоз, и джип остановился, почти полностью перегородив шоссе. Обе машины замерли в метре друг от друга.

Саманта узнала Малко и в ту же секунду поняла, что разворачивать “форд” слишком поздно. У нее появилась отчаянная идея. Она бросила сумку с деньгами на заднее сиденье “форда” и крикнула, нажимая на газ джипа:

– Деньги здесь! За мной гонится Кали...

Все произошло так быстро, что Малко даже не понял, видел ли его водитель движение Саманты. Таксист, не говоря ни слова, уже тронулся с места.

Через двести метров справа от дороги показалась широкая тропа, ведущая в деревню. Малко жестом попросил шофера свернуть туда. Обрадовавшись, что у клиента наконец пробудился интерес к местным достопримечательностям, тот поспешно подчинился.

Через минуту по шоссе в противоположном направлении с бешеной скоростью промчался “мерседес” Кали, одержимой жгучим желанием вернуть свои доллары.

Глаза Саманты были готовы выскочить из орбит. Напрягая все мышцы и до скрипа сжимая зубы, она пыталась сопротивляться боли и страху. Она знала, что скоро умрет, и смерть ее будет невероятно мучительной.

Пракасан, который медленно сжимал шею Саманты, стоя у нее за спиной, надавил сильнее. Они находились в бараке без окон, с земляным полом и камышовой крышей, где обычно проходили собрания членов ИКП.

Саманта, до пояса обнаженная, сидела на металлическом стуле. На ее правой груди виднелись ожоги от сигарет. Это было дело рук Кали, которая взялась за работу с нескрываемым удовольствием. Поначалу Саманта лишь стонала от боли, затем начала вопить в полный голос и в конце концов потеряла сознание. Лишь гордость и ненависть еще помогали ей держаться: чтобы она, чистокровная аристократка, покорилась каким-то дикарям?!

– Продолжай, – приказала Кали палачу. Тот напряг огромные мышцы и еще крепче стиснул шею Саманты. Ей показалось, что у нее вот-вот разорвутся легкие. Перед глазами поплыл черный туман, и она опять лишилась чувств.

– Идиот! – закричала Кали. – Неужели ты ее убил?

Пракасан сконфуженно разжал руки. Шея немки распухла и посинела. Она едва дышала; голова ее