Вооруженными силами командовал генерал Хернандо Монтес Coca, отец Дионисио Виво, – человек столь честный и принципиальный, что никогда бы не предпринял одностороннюю военную акцию без президентского приказа. К тому же надо учитывать, что армия основательно завязла в кокаиновых войнах Медио-Магдалены. Это, пожалуй, следует пояснить.

Все началось с партизанских отрядов, которые на первых порах пользовались радушным приемом и провизией крестьян, питавших надежду уцелеть лишь в коммунистическом государстве, где справедливее распределялись бы доходы производства. К тому же крестьяне надеялись, что партизаны защитят их и от армии, которой тогда командовал генерал Рамирес. При попустительстве местных начальников – сельских сатрапов – армия фактически превратилась в бюджетную организацию насилия и грабежа.

Медовый месяц партизан с крестьянами был недолог. Поначалу партизанские командиры спрашивали батрака: «Как к тебе относится твой помещик? Хочешь, мы с ним разберемся?» – и многие землевладельцы оказались подвешены за ноги и биты или вздернуты с распоротыми животами. Военные, то ли из некомпетентности и трусости, то ли из благоразумия, сделали вид, что их просто не существует, и партизаны, получив свободу действий, с безукоризненной точностью втиснулись на вакантное место. Теперь они насиловали и грабили крестьян, требовали провизию и разные льготы, прибегая к открытым угрозам вплоть до вымогательства и шантажа, и убивали «контрреволюционеров», которых военные убивали как «подрывной элемент». Вскоре почти не осталось учителей, священников, врачей, мэров и агрономов. Крестьяне отправились к своим помещикам просить о защите.

Землевладельцы, в страхе перед партизанами заметно свернувшие деятельность, с радостью ухватились за возможность поправить дела и обратились к властям, прося защитить крестьян. Правительство обратилось к военным, но те как раз были очень заняты и не могли прибыть лично (из некомпетентности, трусости или благоразумия), а потому организовали поставки оружия, чтобы крестьяне защищали себя сами.

Наступил медовый месяц новых военизированных отрядов. Партизаны отступили в джунгли и коротали время, страдая от блох чигу и грибка на ногах, а крестьяне восстановили хозяйства, школы и вернулись к работе. Ополченцы бездельничали, но пальцы на спусковых крючках чесались, а в памяти свежи были вкус крови и упоение войной.

Волею судьбы объявились наркобароны. Поскольку спрос на кокаин в Соединенных Штатах устойчиво рос, они весьма логично расширили производство, прибыв в Медио-Магдалену. Получили огромные куски земли, а люди наркобаронов в старых добрых традициях насиловали и грабили. Однако наркодельцы не повторяли партизанских ошибок. Они купили услуги ополченцев, и те, сформировав батальоны смерти, бродили по деревням, ликвидируя учителей, священников, врачей, мэров и агрономов, выступавших против наркотика.

В этот момент командование армией перешло к Хернандо Монтес Coca, и он решительно выступил против наркобаронов. Войска наводнили район, где столкнулись с одним из самых странных альянсов в мировой истории. Кокаиновые царьки и влиятельные помещики правого толка начали поставлять оружие коммунистам-партизанам, чтобы те отвлекали военных, а наркоторговцы и хозяева-эксплуататоры относительно спокойно продолжали дела; ополченцы, поскольку военные пытались их разоружить, тоже стали союзниками партизан. Правопослушная часть гражданского населения приветствовала армию как избавительницу, и та защищала учителей, священников, врачей, мэров и агрономов – короче, всех тех, кого в прежнее время преследовала как подрывной элемент. Разумеется, это не означало, что некоторые армейские ренегаты-командиры не воспользовались шансом на досуге грабить и насиловать.

В результате этой катавасии в Медио-Магдалене у военных дел было по горло, когда начался Крестовый поход, о котором они даже не подозревали, а кроме того, и вмешаться не могли, поскольку его превосходительство отправился в собственный поход за оккультными знаниями и мужской силой с кнопкой.

Его превосходительство возлежал в постели, играя с послушным членом, у которого появилась необычайная способность вставать в любое время и на какой угодно срок. Месяцем раньше президент лег в калифорнийский госпиталь в наплывах тошноты от мрачных предчувствий. Не так-то легко добровольно пойти на оперирование жизненно важной части интимного оснащения, которая не страдает серьезными недостатками, а зримый образ скальпеля, со свистом рассекающего причинное место, вовсе не приносил душе облегчения. Вообще-то, если б не настойчивая поддержка мадам Веракрус, президент наверняка бы не выдержал и позорно выписался из госпиталя.

– Ну, папулечка, – говорила мадам самым своим льстивым и слащавым голоском, – ты только представь, как нам будет здорово и какие штучки мы сможем вытворять.

Его превосходительство колебался и раздумывал, все ли панамские женщины такие заводные. Да, министр иностранных дел говорил, что они – самые пылкие телки в мире, но Эмперадор Игнасио Кориолано утверждал, что никто не сравнится с мулатками из Байи.

В пещеристую ткань члена президента Веракруса вставили два гидравлических мешочка, в брюшную полость – мешочек с жидкостью, а в мошонку осторожно поместили маленький насос. Все устройство было снабжено системой автоматических клапанов. После операции, когда президент очнулся, боль была ужасной. Доктора-америкашки напихали в него весь арсенал обезболивающих, но неделю он искренне полагал, что нечаянно пал жертвой тщательно разработанного коммунистического заговора по его ликвидации, и потому отказывался разговаривать с женой. Та отправилась в Нью-Йорк и на деньги налогоплательщиков приобрела себе этакие туфли из крокодиловой кожи за две тысячи долларов, какие дома купила бы за две тысячи песо, поскольку несчастный крокодил был вообще-то кайманом.

Через месяц его превосходительство слегка оклемался и начал играть с новым приборчиком. Он сжимал маленький насос в мошонке, и член чудодейственно набухал и поднимался. Мало того, президент мог заставить его надуться так туго, что появлялось собственное возбуждение, и от прилива крови член набухал еще больше. Такой крепости и упругости его превосходительство не знавал лет с шестнадцати, когда жаждал удовлетворения так отчаянно, что готов был сделать это со свиньей – все равно, живой или дохлой.

– Оп-па! – воскликнул он, как вакеро, которому удалось заарканить своенравного бычка, и снова: – Оп- па! – теперь откачнул насос, и член мягко свалился, точно голова сонного пьяницы. Президент опять накачал его и полюбовался впечатляющей стойкостью, но тут дверь отворилась, и в палату вошла сестра. Господин Веракрус поспешно накинул простыню и залился малиновым румянцем.

– Забавляемся нашей новой игрушечкой, да? – спросила сестра, а его превосходительство попытался сохранить достоинство.

– Необходимо удостовериться, что деньги истрачены не зря. Я делал это исключительно из научного интереса.

– Ученые тоже сами с собой балуются, – заметила сестра, и его превосходительство чуть не уволил ее за наглость, но вспомнил, что находится в Соединенных Штатах. – Я пришла вам передать: звонила сеньора Веракрус и сказала, что навестит вас вечерком и вам будет подарочек.

– О, благодарю вас, – сказал президент и осторожно качнул насос, изгоняя эрекцию и опуская ноги, которые он согнул в коленях, чтобы сестра не увидела, как набухший орган шатром поднимает простыню.

– Простите, что обеспокоила вас, – сказала сестра и доверительно прибавила: – Все этим забавляются, пока оно в новинку.

Вечером мадам Веракрус выглядела сногсшибательно. Она заскочила в «комнату энергии», где облачилась в звериные шкуры и рогатый шлем, чтобы появиться как Фрейя. [60] Они с его превосходительством к тому времени, уже отработали египетский и греческий пантеоны, веря, что совокупление в одеянии богов и создание зримого образа в момент оргазма – безошибочный способ достижения цели, и теперь, устав от Изиды и Озириса, Ареса и Афродиты, Аполлона и Цирции, Сета и Нефелы, решили обратиться к древнескандинавскому пантеону.

– Ты чудесно выглядишь, дорогая, – сказал его превосходительство. – Правда, я не уверен, что следовало надевать этот длинноволосый блондинистый парик. Воображаю, как под ним чешется голова.

– О да, – ответила она. – И, наверное, не надо так сильно красить ногти. Думаю, лака у них тогда не было. Взгляни, я принесла тебе костюм Одина.[61] – Она достала из