привыкли к тому, что раньше Микки каждый вечер наряжалась и шла куда-нибудь развлекаться. Но теперь у нее не было ни сил, ни желания куда-то идти. Со своими старыми друзьями она перестала общаться. Друзья Бинни сторонились ее, как и она их. С партнерами по бизнесу ей было скучно. Лючио тоже нашел себе новых друзей — его приняли в сообщество бомбейских геев. Он несколько раз приглашал Микки на их вечеринки, но она чувствовала себя там не в своей тарелке. И в результате у нее осталась только Ами. А еще работа и дом. Дом и работа. И постоянный страх, что Алиша опять скатится в ту страшную яму, из которой Микки с таким трудом ее вытащила. Доктор Куриен бесследно исчез. Микки слышала, что он уволился больницы и переехал в Квилон. «Хорошо, что его больше нет в Бомбее, — думала она, — ведь, как ни парадоксально это звучит, избавить Алишу от наркотиков проще, чем от любви к этому человеку».

По молчаливому уговору сестры никогда о нем не говорили. Им не хотелось вспоминать о тягостном периоде их жизни, который был уже близок к завершению. Как надеялась Микки, окончательному.

— Я теперь полюбила бегать по утрам, — сообщила Микки Ами по телефону, и та была рада вновь слышать бодрые интонации в голосе подруги.

— Милая, это замечательно, что ты опять хоть что-то, если уж не кого-то, любишь. Скажи, где ты бегаешь, как долго, встречаются ли интересные люди по дороге. Я хочу знать все-все.

— Ты как всегда, неисправимо романтична, — рассмеялась Микки. — Ну, тогда слушай. Мне повезло найти уединенную тропинку неподалеку от дома. Я встаю с рассветом, и в то время там никого не бывает. Так что по пути мне попадаются только бродячие собаки и иногда еще кот. Никаких людей. В том числе и мужчин. Прости, что разочаровала тебя… но я не ищу с ними встречи. И даже если какие-то красавчики пробегают мимо, я их просто не замечаю. Я ответила на твой вопрос?

— Что творится с современными молодыми женщинами! — вздохнула Ами. — Мы-то раньше без макияжа никуда не выходили… мало ли что!

Микки ответила, что в последнее время вообще не красится, даже на работу. Ами шутливо отчитала ее и повесила трубку.

«Да, за последние два года Микки сильно изменилась, — размышляла она. — И не только потому, что повзрослела». У нее сердце разрывалось от беспокойства за подругу. На Микки свалилось столько бед и ответственности — она слишком молода для такого груза! Но, видимо, это предначертано свыше, и никто не в силах ничего изменить… Утешает только одно — впереди у Микки — вся жизнь. И неизбежно придет время, когда плохая карма останется позади. Все образуется. Скоро Микки все преодолеет и станет свободной…

Микки открыла глаза. До рассвета было еще далеко. Она неторопливо потянулась и тут же почувствовала боль в животе — приближались месячные. Вот он, халат, но как же не хочется на пробежку. Может, ну ее? Нет, она и так уже пропустила два раза на прошлой неделе. Надо преодолеть себя, чтобы потом не мучила совесть. На улице еще темно, но Микки любила эти утренние часы, когда птицы только начинали просыпаться и петь.

Она пошла в ванную, сполоснула лицо сначала горячей, а потом холодной водой — это помогало проснуться. Потом вгляделась в зеркало. Так и есть: ночью на подбородке вскочил предательский прыщик. Микки осторожно дотронулась до него. Больно. Быстро почистив зубы, она надела спортивный костюм. Потом стянула волосы в тугой конский хвост и застегнула на запястье ремешок часов. Четыре сорок пять. Отлично. Как раз вовремя, чтобы успеть поймать первые бодрящие лучи солнца. До чего же приятно ощущать их мягкое тепло на коже… После этого такой приятный румянец! Микки пошевелила пальцами ног в новых кроссовках «Nike». Они такие удобные, так мягко пружинят, когда бежишь. Все, можно выходить. Где-то ее должен ждать стакан свежевыжатого апельсинового сока. Ага, вот он, на столике у двери в ее комнату. «Милые, заботливые Гангу и Дхонду», — с благодарностью подумала она.

И тут предрассветную тишину нарушил резкий звонок. Микки взяла трубку. Наверное, кто-то ошибся номером — ей в такое время никто не мог звонить.

— Алло, — сказала она рассеянно.

В трубке помолчали, а потом незнакомый женский голос произнес:

— Хотите узнать, кто убил Сетха Хиралаля и его жену?

Микки затаила дыхание. Женщина медленно, чуть ли не по слогам повторила свой вопрос.

— С кем я говорю? — спросила Микки, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно.

— Отвечайте: да или нет. Если хотите узнать, я предъявлю вам доказательства.

Микки молчала. В голове у нее промелькнула мысль, что кто бы за всем этим ни стоял, пусть даже тот сумасшедший, пора, наконец, докопаться до истины и поставить точку во всей этой истории. Но почему все- таки эта женщина позвонила?

— Да, — быстро ответила она, — хочу. Почему бы нам не встретиться где-нибудь и не поговорить об этом?

— Отлично, — сказала незнакомка, — я рассчитывала услышать именно такой ответ. Через час на ипподроме. После вашей пробежки. Не удивляйтесь, я отлично изучила ваш маршрут и расписание. Сможете подойти к конюшне? Я буду ждать вас там.

— Я буду, — сказала Микки и повесила трубку.

«Она может заманить меня в ловушку, — лихорадочно соображала она. — Идти одной нельзя. Но есть только один человек, которому я могу позвонить. Только он будет готов пойти со мной и помочь разгадать тайну».

К радости Микки, Раманбхаи уже встал и пил свой утренний чай. Он участливо выслушал ее сбивчивый рассказ.

— Не ходи на эту встречу. Это наверняка проделки Шаная, — сказал он. — Никому, кроме него, такое не могло прийти в голову.

— Раманбхаи, миленький, ну пожалуйста, — упрашивала Микки. — Почему ты не хочешь пойти со мной? Мне не к кому больше обратиться.

— Ну хорошо, — согласился он, помолчав. — Но времени до встречи осталось совсем мало. Через десять минут за тобой заедет машина. Выходи на дорогу, что около твоего дома, и убедись, что за тобой никто не следит. Пусть все будет, как обычно. Скажи слугам, что вернешься с пробежки через час-два, потому что встречаешься с подружкой. Все поняла?

— Да, конечно, — выдохнула Микки с облегчением. — Просто не знаю, как тебя благодарить, Раманбхаи. Я никогда этого не забуду.

Казалось, эти десять минут тянутся целую вечность. В последний раз взглянув на часы, Микки тихонько прикрыла дверь своей комнаты и вышла из дома.

Она быстро шла по узкой, обсаженной деревьями аллее, когда услышала, как вдалеке звякнули молочные бутылки — у магазинчика в конце улицы затормозил фургон молочника. Метрах в пятнадцати- двадцати дальше стояла припаркованная машина. Микки побежала к ней и чуть не споткнулась, выругавшись при этом вслух. Дверца машины бесшумно открылась, оттуда вылез мужчина и преградил ей дорогу.

— Все, пробежка закончилась, — произнес он мрачно на хинди. — Полезай в машину.

— Так это вы?! — воскликнула Микки, узнавая знакомый голос. — Что вы здесь делаете?

— А что, — усмехнулся мужчина, запихивая ее на заднее сиденье, — эта дорога тоже принадлежит твоему отцу?

— Да отпустите же меня! — попыталась воспротивиться Микки, но его пальцы железной хваткой сомкнулись на ее тонких запястьях.

Потом он ловко связал ей руки за спиной, заклеил рот скотчем и принялся связывать ноги. Микки сидела, скрючившись, на заднем сиденье и даже пальцем не могла пошевелить. Мужчина сел за руль и отпустил ручной тормоз. Машина быстро и бесшумно скатилась к подножию холма, и только тогда похититель завел мотор и свернул направо.

Микки решила проследить, куда они поедут, но скоро поняла, что это бесполезная затея. Ей видны