Муж ее к этому времени получал столько, что она могла бы сидеть дома и воспитывать детей. Но это для нее было исключено. Совмещать работу и семью — не проблема, если умеешь толково распоряжаться временем, не даешь себе расслабиться.

Дочку она назвала в честь бабушки, Надеждой. О том, что у знаменитой и всеми любимой Елизаветы Беляевой родилась дочь, сообщило несколько тонких иллюстрированных журналов, сопроводив публикации красивыми цветными снимками.

Между тем у Павла Сергеевича случился инфаркт. Он попал в реанимацию. Мама на некоторое время бросила пить, взбодрилась, подтянулась, надела кроссовки, джинсы, стала приезжать к внукам. К ее приезду все спиртное, которое было в доме, прятали куда-нибудь подальше. Ольга Федоровна чинно пила крепкий кофе, курила на балконе, иногда рвалась постирать пеленки, всякий раз забывая, что Михаил Генрихович покупает для Надюши в валютном супермаркете то, что можно назвать одним из величайших достижений западной цивилизации, — памперсы.

Из больницы Павла Сергеевича перевезли в дорогой подмосковный санаторий. Он почти поправился, но стоило ему вернуться домой, и все пошло по-старому. Выздоровление надо было непременно отпраздновать, совместный запой продолжался неделю, закончился вторым инфарктом. На этот раз спасти Павла Сергеевича не удалось. Ольга Федоровна стала пить в одиночестве. То ли здоровье у нее было крепче, чем у мужа, то ли просто Господь хранил, оставлял ей шанс, но алкоголизм ее вошел в ту стадию, когда запои чередуются с долгими периодами просветления, и это может продолжаться многие годы.

Подросла Надюша, Лиза вернулась на телевидение. В программе «Стоп-кадр» поменялся состав ведущих, и Лизу опять стали приглашать туда в качестве консультанта, что серьезно подняло рейтинг программы.

На первом канале в очередной раз сменилось руководство, Елизавета Беляева стала одной из ведущих ежедневных новостей, появлялась в эфире два раза в неделю. Кроме того, каждый понедельник она вела двадцатиминутную передачу «Личность», в непринужденной обстановке за чашкой кофе беседовала с известными политиками, экономистами, юристами. Попасть к ней на передачу было не только престижно, но приятно, она в совершенстве владела искусством диалога, никогда не выставляла собеседника в невыгодном свете, была приветлива, доброжелательна, но при этом умела создать ощущение довольно острой дискуссии.

Популярность ее росла, ей было сложно выйти на улицу, зайти в магазин. Ее узнавали, на нее глазели, у нее просили автографы. Несколько постоянных сумасшедших поклонников дежурили у дома, караулили у Останкино. Стоило мелькнуть на каком-нибудь светском мероприятии, тут же щелкали фотовспышки, и в дюжине желтых изданий появлялись ее снимки с язвительными комментариями.

«Образец добропорядочности, Елизавета Беляева никогда не обнажает плечи и ноги, многие подозревают, что нашей телезвезде есть, что скрывать».

«Если вы думаете, что в бокале у Беляевой французский коньяк, то ошибаетесь. Там всего лишь виноградный сок. Беляева не употребляет спиртного, не ест мяса и никогда не ссорится с мужем, с которым живет двадцать лет».

«В отличие от прочих дам, которые с визгом бросались на шею секс-символу. российского кино актеру К, госпожа Беляева обменялась дружеским рукопожатием с красавцем мужчиной. Вероятно, эта чопорная леди целуется только с собственным мужем и только в полной темноте».

Миллионам людей было интересно, в какой школе учатся ее дети, в каких магазинах она покупает продукты, какими духами пользуется, что ест на завтрак, какие таблетки принимает при головной боли страдает ли депрессиями и бессонницами и как справляется с этим, чем питается ее собака и почему у старушки доберманхи Лоты такой скверный характер.

Однажды утром десятилетняя Надюша вышла погулять с Лотой и вынести мешок с мусором. Из кустов выскочил взлохмаченный молодой человек бомжовского вида, выхватил у ребенка мешок, распотрошил его и стал снимать на пленку содержимое. Лота бросилась защищать родную помойку, обнаружила там недогрызанную кость и вцепилась молодому человеку в штанину. Позже выяснилось, что это внештатный корреспондент какой-то желтой газетенки. Он задумал сделать оригинальный репортаж о бытовых отходах звезд телевидения и шоу-бизнеса.

Иногда ей казалось, что каждый ее шаг сопровождается ярчайшим беспощадным светом прожекторов, она чувствовала, как этот свет жжет кожу, пронизывает насквозь. Вокруг тысячи любопытных глаз, каждый закоулок не только ее жизни, но и ее души выставлен на всеобщее обозрение, и спрятаться невозможно.

Так можно жить, это не смертельно и даже приятно, но до тех пор, пока тебе нечего скрывать.

— Ну, и сколько ты хочешь за свои жалкие цацки? — презрительно спросил бородатый мужик, взвесив на ладони горстку ювелирных украшений.

— Ни хрена себе, жалкие! — обиделся Вова Мухин. — Давай все назад, я на Арбате за один только перстень возьму полтора куска зеленью.

— Да, конечно! Размечтался! Лопух ты, парень, тебе за все вместе нигде больше пятисот не дадут.

На самом деле Вова уже побывал на Арбате, обошел нескольких уличных скупщиков, и действительно, нигде больше пятисот не давали. Вова был искренне возмущен. В ювелирном магазине точно такие сережки с изумрудами стоили семьсот пятьдесят баксов.

Конечно, магазин — это другое дело, однако обидно ведь. Тем более обидно за перстень. Он старинный, камень в нем здоровый, настоящий изумруд, к тому же вокруг мелкие алмазы, и золото семьсот пятидесятой пробы, он специально дома в лупу разглядел. А если еще учесть браслет золотой с эмалью, цепочку золотую, то пятьсот за все это жутко мало.

Однако крутиться с этой ювелиркой тоже нельзя. Надо сбыть поскорей, и все дела.

— Ладно, давай назад мою ювелирку, и я пошел, — буркнул Вова, надеясь, что мужик накинет хотя бы полсотни.

— Твою? — хитро прищурился бородатый.

— А чью же, блин? — возмутился Мухин.

— Ладно, пятьсот, без базара.

— Шестьсот. — Вова чувствовал, хватит уже торговаться. Этот мужик в заледенелом «жигуленке» на площади у Белорусского вокзала может сейчас запросто сдать его в ментовку, и тогда полный финиш. Однако жалко было самого себя до слез.

— Вон, видишь, под навесом у метро два лейтенанта чебуреки едят? — Бородатый, зажав украшения в кулаке, высунулся из окошка машины. — Давай их позовем и спросим, на сколько твои цапки потянут, не в смысле баксов, в смысле срока.

«Ну, влип по-черному…» — Вова тоскливо взглянул мужику в глаза и произнес с болью в голосе:

— Пятьсот двадцать пять.

Бородатый молча показал ему пять стодолларовых купюр. Вова, повинуясь инстинкту, протянул руку и взял у мужика деньги. Перед деньгами, даже небольшими, даже до слез маленькими, он никогда не мог устоять.

Когда у Вовы Мухина было мало денег, он становился вялым и раздражительным, у него болела голова, ныли сразу все зубы и печально урчало в животе. Он не мог смотреть на себя в зеркало, казался себе жирным уродом, впрочем, все другие люди, мужчины, женщины, и даже очень Красивые женщины, тоже казались ему уродами. Когда было мало денег, у — Вовы начиналась депрессия. Ему все время хотелось есть. Вова варил себе макароны, ел т в немыслимом количестве, по две пачки в день, толстел, страдал изжогой, несварением желудка, ненавистью к самому себе и ко всему окружающему миру, однако все равно продолжал есть макароны с кетчупом, кислым майонезом или с дешевым маргарином.

Прогулки на свежем воздухе, солнышко, птичье пенье, кино, музыка, веселые компании с девочками,