произносит она. -Соленые, как море.

Папа наблюдает за ней. Знает ли она, что он на нее смотрит?

Мама пускается рассказывать о своей избалованной сестрице Саре и пони по имени Танго. Папа смеется и замечает, что едва ли она может пожаловаться, что ее детство прошло в нищете. Тогда мама в пику отцу заявляет, что порвала со своей обеспеченной семьей, чтобы выйти замуж за папу и еле-еле сводить концы с концами. Кэл репетирует фокус с монеткой: перекладывает фунт из руки в руку, а потом разжимает кулак и показывает, что фунт исчез.

Так здорово слушать их болтовню, непрерывное журчание их речи. Когда они рядом со мной, кости ноют не так сильно. Может,если я буду лежать тихо, как мышка, они не заметят бледной луны за окном, не услышат грохота тележек с лекарствами в коридоре. Они останутся на всю ночь. Мы будем шуметь,шутить, травить байки до самого восхода солнца.

В конце концов мама замечает: -Кэл устал. Я отвезу его домой и уложу спать.- Она поворачивается к папе: - Увидимся дома.

Она целует меня на прощание, в дверях посылает мне еще один-воздушный-поцелуй. Я буквально чувствую, как он касается моей щеки. -Пока,- говорит Кэл.

И они уходят. -Она ночует у нас?-спрашиваю я у папы. -Сегодня так будет лучше.

Он подходит ко мне, садится на стул и берет меня за руку. -Знаешь,-начинает он,- когда ты была совсем маленькой, мы с мамой не спали ночи напролет и наблюдали, как ты дышишь. Нам казалось, если мы перестанет смотреть, ты забудешь, как дышать.- Его рука шевелится, пальцы чуть-чуть разжимаются. - Можешь надо мной смеяться, но это правда. Когда дети становятся старше, тревога уменьшается, но никогда не проходит. Я все время за тебя волнуюсь. -Почему ты мне об этом рассказываешь?

Он вздыхает: -Я знаю, ты что-то задумала. Кэл сказал мне, что ты составила какой-то список. Я должен об этом знать. И не потому, что хочу помешать, но чтобы тебя уберечь. -Разве это не одно и то же? -Вовсе нет. Тесс, у меня такое ощущение, словно самое главное в твоей жизни происходит без меня. И это очень больно.

У него срывается голос и папа умолкает. Неужели ему действительно нужно только это? Просто принимать участие? Но как я расскажу ему про Джейка и его узкую односпальную кровать? Как я признаюсь, что это Зои велела мне прыгнуть и мне пришлось подчиниться? Следующими в списке наркотики. А после наркотиков еще семь пунктов. Если я расскажу папе, он все запретит. А я не хочу пролежать остаток жизни на диване, свернувшись калачиком под одеяло и положив голову на папино плечо. Список-единственное, что спасает меня от отчаяния.

Я думала, что уже утро, но ошиблась. Я думала, что в доме так тихо, потому что все проснулись и ушли. Но сейчас только шесть утра, и я вынужденно любуюсь приглушенным светом зари.

Я достаю из кухонного шкафчика пакетик сырных палочек и включаю радио. В результате столкновения несколько человек просидели в своих автомобилях на М3. Они не могли сходить в туалет, а службы спасения привозили им пищу и воду. Пробка. Земля перенаселена. Член палаты общин от консервативной партии изменяет жене. В отеле найден труп… Все равно, что слушать мультфильм. Я выключаю радио и достаю из холодильника шоколадное мороженое. От мороженого у меня слегка кружится голова, как от спиртного; я совсем замерзла. Я снимаю с вешалки пальто и слоняюсь по кухне, слушая листья, тени, еле слышное кружение пыли. Это меня чуть-чуть согревает.

Семнадцать минут седьмого.

Быть может, в саду меня ждет что-нибудь новенькое-дикий буйвол, космический корабль, холмы, усыпанные алыми розами. Я неторопливо открываю дверь черного хода,молясь, чтобы мир хоть чем-то меня удивил. Но все обыденно до оскомины- голые клумбы, сырая трава и низкие серые тучи.

Я отправляю Зои сообщение из одного-единственного слова: НАРКОТИКИ!

Она не отвечает. Она наверняка у Скотта-лежит, возбужденная и счастливая, в его объятиях. Они навестили меня в больнице: уселись на один стул, как будто уже поженились, а я это пропустила. Они принесли мне слив и факел с Хеллоуина.

- Я помогаю Скотту в ларьке,-сообщает Зои.

В голове у меня крутилось одно: до чего быстро пролетает октябрь и как успокоительно действует на Зои рука Скотта на ее плечах. С тех пор прошла неделя. Зои писала мне каждый день, но, видимо, мой список ее больше не интересует.

А без нее я, похоже, буду просто стоять на ступеньках и наблюдать, как тучи то разойдутся, то затянут небо. По кухонному окну будет струиться дождь, и еще один день окончится ничем. И это жизнь? Неужели ничего другого не будет?

В соседнем доме открывается и закрывается дверь. Раздается тяжелое чавканье ботиное по грязи. Я пересекаю лужайку и высовываю голову из-за забора: -Привет! Адам хватается за сердце, как будто у него из-за меня едва не случился приступ. -О Господи! Ты меня напугала! -Извини.

Он одет не для работы в саду. На нем кожаная куртка и джинсы; в руках мотоциклетный шлем. -Ты куда-то собрался? -Ага.

Мы смотрим на его мотоцикл. Он привязан у сарая. Мотоцикл серебристо-красный. Кажется, если его отвязать, он удерет. -Классный мотоцикл.

Адам кивает: -Я его только-только починил. -А что случилось? -Он перевернулся и вилки прогнулись. Ты разбираешься в мотоциклах?

Я подумываю, а не соврать ли, но я не в теме, и обман очень быстро выплывет наружу. -Не очень. Но мне всегда хотелось покататься.

Адам бросает на меня странный взгляд. Я пытаюсь вспомнить, как я выгляжу. Вчера я была похожа на наркоманку:кожа начала желтеть. Вечером я надела серьги, чтобы как-то с этим справиться, но утром забыла взглянуть на себя в зеркало. За ночь могло произойти все что угодно. Под его пристальным взглядом мне становится неуютно. -Слушай,-начинает Адам. -Наверно, я должен тебе об этом сказать.

По неловкости в голосе я понимаю, что за этим последует, и хочу ему помочь. -Да ладно, -перебиваю я. -У папы язык без костей. Теперь даже чужие люди смотрят на меня с жалостью. -Правда? -изумляется Адам. -Просто я давно тебя не видел и спросил у твоего брата, все ли в порядке. А он мне все рассказал.

Я опускаю глаза, смотрю на клочок лужайки передо мной, на просвет между травой и изгородью.

- Я решил, что у тебя диабет. Ну, после того, как ты упала в обморок. Мне и в голову не пришло… -Угу. -Прости. Когда он мне все рассказал, я очень переживал. -Ага. -Мне показалось, нужно сказать тебе, что я все знаю. -Спасибо.

Наши слова звучат очень громко. Они переполняют мою голову и отдаются эхом в ушах.

Наконец я говорю: -Узнав, что со мной, все обычно пугаются, как будто не могут в это поверить. -Адам кивает, словно ему это известно. -Но я же прямо сейчас не упаду замертво. Сначала надо выполнить все желания из списка.

Я и не подозревала, что признаюсь ему. Я поражена. Его улыбка удивляет меня не меньше. -Что за желания?

Я,конечно, не собираюсь рассказывать ему про Джейка и о том, как прыгнула в реку. -Ну,следующие в списке таблетки. -Таблетки? -Ага. И я имею в виду не аспирин.

Он смеется: -Я так и понял. -Подруга обещала достать мне экстази. -Экстази? Лучше попробуй грибы. - От них же глюки, да? Я не хочу, чтобы за мной гонялись скелеты. -Нет, не глюки. Скорее что-то вроде снов.

Не очень-то это утешает: сдается мне, мои сны не такие, как у других. Я оказываюсь в пустынных местах, из которых трудно выбраться. Просыпаюсь в жару, ужасно хочется пить. -Если хочешь, я принесу тебе грибов,-предлагает Адам. -Да ну? -Можно сегодня. -Сегодня? -А чего тянуть? -Я пообещала подруге, что без нее ничего делать не буду.

Он поднимает бровь: -Неслабое обещание.