птиц были вытянуты почти по прямой, крылья слегка отставлены в стороны и опущены вниз. Сквозь громкие крики ржанок были отчетливо слышны быстрые, ритмичные удары их ног о твердую как камень землю. Если бы не этот стук, можно было подумать, что птицы катятся на колесах — так быстро и легко они бежали. Как уже было сказано, они бежали, казалось, изо всех сил, но когда из чертополоха с громкими криками выехали два пеона, произошло нечто невероятное. Нанду поджали хвосты, словно опасаясь удара сзади, и, сделав три огромных косолапых прыжка, удвоили скорость. Они исчезали вдали с поразительной быстротой. Пеоны мчались за ними вдогонку, и я увидел, как один из них отцепил от пояса болеадорас.

— Надеюсь, они не собираются ловить их там, Карлос? Я ведь ничего не смогу заснять на таком расстоянии.

— Нет, нет, — успокоил меня Карлос. — Они окружат их и пригонят обратно. Пойдемте к повозке, там больше тени.

— Когда они окружат их?

— Минут через пять.

Мы вернулись к повозке. Джеки подпрыгивала на сиденье, словно болельщик на стадионе, и смотрела в бинокль, подбадривая далеких охотников какими-то нечленораздельными восклицаниями. Я пристроил кинокамеру в тени, отбрасываемой повозкой, и забрался на сиденье рядом с Джеки.

— Что там происходит? — спросил я, так как к этому времени пеоны и нанду превратились в едва заметные точки на горизонте.

— Потрясающе! — кричала Джеки, вцепившись в бинокль, который я пытался у нее отнять. — Просто потрясающе! Видишь, как они бегут? Вот не думала, что они могут так быстро бегать!

— Дай мне посмотреть.

— Сейчас, сейчас, одну минуту. Вот только взгляну… Нет, нет… ты только посмотри…

— Что случилось?

— Они хотели прорваться, но Рафаэль вовремя их увидел. Нет, ты только погляди, как бежит вон тот… Ты когда-нибудь видел что-либо подобное?

— Нет, — честно признался я. — Так что, может быть, ты дашь мне посмотреть?

Я насильно завладел биноклем и поднес его к глазам. Нанду лавировали между кустами чертополоха, уклоняясь от своих преследователей с легкостью и грацией, которым мог бы позавидовать профессиональный футболист. Пеоны метались из стороны в сторону, сгоняя птиц в одну стаю и тесня их в нашу сторону. У всех пеонов теперь были в руках болеадорас, и я видел, как блестели шары на концах веревок, когда они раскручивали их над головами. Нанду повернули всей стаей и побежали в нашу сторону, пеоны с торжествующими криками помчались за ними.

Вернув Джеки бинокль, я спрыгнул вниз и стал готовиться к съемке. Не успел я навести объектив на резкость, как показались нанду; они по-прежнему бежали тесной кучкой прямо на нас. Ярдов за семьдесят они заметили нас и в то же мгновение все как один повернули под прямым углом, причем так дружно и слаженно, словно не раз репетировали этот маневр. Пеоны преследовали их по пятам, из-под копыт лошадей летели комья черной земли; болеадорас с пронзительным свистом кружились над головами всадников, описывая расплывчато мерцающие на солнце круги. Громкие крики, стук копыт, свист болеадорас на мгновение оглушили нас и пронеслись мимо, замирая вдали. Только ржанки продолжали кружить над нами, оглашая воздух истерическими криками. Джеки вела беглый репортаж о дальнейших событиях.

— Рафаэль и Эдуардо повернули вправо… они все еще бегут… ага!.. один бросился вправо, Эдуардо за ним… теперь стая рассыпалась… все разбежались… теперь их не собрать вместе… вот кто-то собирается бросить болеадорас… мимо… надо было видеть, что за поворот сделал этот нанду… посмотрите, что он делает! …он поворачивает… он бежит обратно… Рафаэль скачет за ним… бежит обратно… бежит обратно…

Я только что закурил сигарету, но тут же бросил ее и кинулся к киноаппарату. Нанду был близко, я слышал, как трещали ломавшиеся под его тяжестью кусты чертополоха. Я думал, что пройдет по меньшей мере полчаса, пока пеонам удастся собрать рассыпавшихся птиц, и поэтому только завел киноаппарат, но не стал наводить его на резкость и освещенность. Теперь же возиться со всем этим было поздно: птица мчалась к нам со скоростью двадцати миль в час. Я развернул киноаппарат, поймал птицу в видоискатель и нажал кнопку, надеясь, что из моих съемок что-нибудь да получится. Я начал съемку, когда нанду был от меня футах в полтораста. Рафаэль скакал непосредственно за ним, и это, вероятно, очень тревожило птицу, так как она явно не замечала ни повозку, ни киноаппарат и мчалась прямо на меня. Она подбегала все ближе и ближе, постепенно заполняя весь видоискатель. Джеки, стоявшая надо мной в повозке, тихонько попискивала от волнения. Еще несколько секунд — и нанду полностью заполнил видоискатель. Мне стало не по себе; птица по-прежнему не видела нас, а я совсем не хотел, чтобы двухсотфунтовый нанду со всего разбега врезался в меня. Уповая на бога, я все же продолжал держать палец на кнопке. Вдруг птица заметила меня. В ее глазах мелькнуло какое-то смешное выражение ужаса, она сделала резкий скачок влево и скрылась из моего поля зрения. Выпрямившись, я вытер испарину со лба. Карлос и Джеки круглыми совиными глазами смотрели на меня с повозки.

— С какого места он отвернул? — спросил я, так как во время съемки это было трудно установить.

— Он отвернул вон от того пучка травы, — ответила Джеки.

Я измерил шагами расстояние от треноги до травы. Оно не превышало шести футов.

Этот резкий скачок оказался роковым для нанду; расстояние между ним и преследовавшим его Рафаэлем было так мало, что даже после такого ничтожного уклонения в сторону свелось к нулю. Рафаэль заставил взмыленного коня сделать отчаянный рывок, перерезал птице путь и погнал ее обратно к нам. На этот раз я был наготове. Тонкий свист болеадорас внезапно усилился и замер на протяжном гудящем звуке. Веревка с шарами пролетела по воздуху и сплелась вокруг шеи и ног птицы подобно щупальцам спрута. Нанду пробежал еще пару шагов, веревка затянулась, и он упал на землю, дергая ногами и крыльями. С протяжным победным криком Рафаэль подъехал к нему, соскочил на землю и схватил его за дрыгающие ноги; в противном случае нанду легко мог бы распороть ему живот своим большим когтем. После непродолжительной борьбы нанду затих. Карлос, приплясывая от радости на сиденье, громкими, протяжными криками оповещал пеонов об успешном завершении охоты. Когда они прискакали, мы все собрались вокруг нашего пленника.

Это была большая птица с хорошо развитыми мускулистыми бедрами. Кости крыльев, напротив, были мягкими и слабыми и могли гнуться, словно молодые зеленые веточки. Огромные, чуть ли не во всю щеку глаза прикрывались большими, как у кинозвезд, ресницами. Обращали на себя внимание большие, мощные ступни с четырьмя пальцами. Средний палец был самым длинным и оканчивался острым изогнутым когтем. Независимо от того, ударял ли страус ногой вперед или назад, этот коготь, словно острый нож, врезался в тело противника, разрывая и раздирая его. Перья были довольно длинные и напоминали листья папоротника, вытянутые в длину. Когда я осмотрел птицу и сделал с нее несколько снимков, мы освободили ее ноги и шею от болеадорас. Мгновение она неподвижно лежала в траве, затем резким толчком вскочила на ноги и помчалась сквозь заросли чертополоха, на бегу набирая скорость.

Мы пустились в обратный путь. Пеоны, смеясь и переговариваясь, тесной гурьбой ехали вокруг нас; их разукрашенные пояса сверкали на солнце, удила и уздечки мелодично позвякивали. Лошади потемнели от пота; хотя они, несомненно, устали, шли они весело и легко, то и дело игриво задирая друг друга. Наши же серые коняги, которые только довезли повозку до места и всю охоту простояли в оглоблях, плелись теперь с таким видом, будто вот-вот упадут от изнеможения. За нами расстилалась бескрайняя, золотистая, спокойная пампа. Bдали над травой взлетали два черно-белых пятнышка и слышался приглушенный расстоянием голос пампы, предупреждающий всех ее обитателей — голос всегда бодрствующих ржанок: «теро… теро… теро… теротеротеро…»

ПРОЩАНИЕ

Приближался день нашего отъезда. С большим сожалением покидали мы имение Секунда, увозя с собой пойманных там животных: броненосцев, опоссумов и несколько интересных птиц. Мы возвращались в Буэнос-Айрес поездом, животные сопровождали нас в багажном вагоне. После такого пополнения наша коллекция приобрела мало-мальски пристойный вид и перестала походить на зоомагазин после распродажи. Но у нас все же было очень мало птиц, и это не давало мне покоя, так как я знал, что в Аргентине живет несколько исключительно интересных видов.

И вот за день до нашего отъезда я вспомнил об одном разговоре с Бебитой и позвонил ей.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату