— Садитесь, Сан-Антонио.

Он пристально разглядывал меня. Его буркалы были беспощадны. Но я не терял самообладания. На моей помятой физиономии он читал о количестве выпитого накануне, как читают о способе использования электробритвы после тридцати лет бритья короткой саблей.

— Видок не слишком хорош!

— Печень, шеф, это ничего…

— Вы не слишком перепили? При этих словах я начал вскипать. Мне хотелось послать его куда подальше, но у меня не хватило сил.

— Просто мы обмывали повышение Берюрие…

— Слушайте меня, Сан-Антонио, я знаю, что вы умеете пить, но я не слишком это одобряю. Алкоголь разрушает рефлексы…

Он мне выдал курс морали начальной школы о знаменитом божьем биче! Я ждал, когда он вытащит графики из ящика стола.

— У вас есть ко мне претензии, шеф, нет? По моему голосу он почуял, что я вот-вот ткну его носом в бювар, а поскольку я был ему нужен, он сменил пластинку.

— Сан-Антонио, я в большом затруднении… Я ждал продолжения. Он потер свои холеные руки, принесшие целое состояние маникюрщицам.

— Итак, вы немедленно отправляетесь в Швейцарию…

Тут я заколдобился! Представьте себе, что сегодня в шесть вечера у меня свидание с блондинкой, которой достаточно послать открытку, чтоб быть принятой в разряд 'блю белл гёрлз1'! Но это возражение не имело силы, и я не стал его формулировать. Старик тер свой череп слоновой кости.

— Вы знакомы с Матиасом?

Еще бы, Шарль! Это один из моих лучших коллег. Молодой, выпускник Сорбонны, который сделает чертовскую карьеру, судя по достигнутым успехам.

— Я только знаком с ним, патрон!

— Он только что совершил сенсационный подвиг…

— Ах так? Это меня не удивляет!

— Вы слышали об организации Мохари? Я задумался…

— Не та ли это организация, которая снабжает оружием арабские страны?

— Да. Матиас сумел вступить в ее ряды.

Я присвистнул. Мое похмелье сразу прошло, и я забыл свою красотку, которая будет ждать меня вечером у Машьяна.

— Прекрасная работа, на самом деле. Как это ему удалось?

Старик, скромный как пятнадцать голливудских звезд, потупил свои лягушачьи глазки.

— Он следовал моим директивам, вот и все!

— Я в этом не сомневался, шеф!

Он схватил нож для бумаги из слоновой кости, цвета своего черепа, и начал выстукивать на столе «Марш донских аккордеонистов».

— Необходимо, чтобы у меня кто-нибудь был там, на месте… И я знал, что резиденция, если можно так выразиться, организации Мохари находится в Берне. Тогда я отправил его туда… Он смог найти ход. У Матиаса были стратегические сведения, касающиеся операции в Северной Африке… Он им их сообщил, чтобы положить приманку в ловушку.

— Его не подозревают в двойной игре?

— Не думаю. Он выдержал многочисленные тесты и вышел победителем. Короче, его положение у Мохари прекрасно, и мы довольны…

Я не видел, к чему он клонит. В конце концов, если он меня вызвал, то не для того, чтобы поделиться радостями жизни (как говорил Анри Спад). Он не замедлил объясниться.

— Итак, в Берне все в порядке. Матиас нас предупреждает обо всех серьезных приготовлениях и надо, чтобы он сохранил свой пост!

— Но что-то может ему помешать?

— Кто-то…

— Кто?

— Некто Влефта…

— Никогда о нем не слышал!

— Это албанец, член организации Мохари… Он у них своего рода основной агент по Соединенным Штатам…

— В чем же дело?

— Дело в том, что он имел дело с Матиасом в прошлом году по поводу планов, украденных из Морского министерства… А значит, он знает нашего друга!

— Ай!

— А завтра он прибывает в Берн из Нью-Йорка… Это катастрофа для Матиаса… Как только Влефта его увидит, он его разоблачит и… — Он не закончил. А что еще можно было добавить?

— Хорошо, и тогда?

— Вы должны вмешаться…

— Я?

— Да. Сегодня вы отправляетесь в Берн, а завтра утром вы поджидаете албанца в аэропорту…

Боже мой, вот этого-то я не люблю. Я пытаюсь уточнить у Старика его намерения:

— И я ему должен дать поручение?

— Да, вы шепнете ему на ухо с помощью револьвера…

Теперь все ясно и не остается мест для фантазии. Мне больше не хочется шутить. У меня бывает желание укокошить тех, с которыми я в ссоре, не поджидать субъекта, которого я не знаю, на выходе из самолета, чтобы отправить его на небо, это, да…

Я наморщил нос. Старик заметил это и кислым голосом бросил:

— Не согласен? Я прочистил глотку.

— Вы знаете, патрон, я не чувствую в себе способностей живодера!

Он ударил кулаком по столу, что с ним редко случается, так как обычно он умеет владеть собой.

— Сан-Антонио, я прошу вас учесть, что речь идет вот о чем: или Влефта или Матиас, и что я предпочитаю, чтобы это был Влефта… Для нашего друга это вопрос жизни и смерти. Я думал, что вам не надо это объяснять… Могу добавить, что кроме этого сентиментального аспекта проблемы, скажем так, есть еще более важный: национальные интересы. Надо, вы меня хорошо слышите, НАДО, чтобы Матиас сохранил свой пост, всё!

Меня стало подташнивать.

— Шеф, — сказал я, — я не возражаю против необходимости этой миссии. Я только выражаю явную нехватку энтузиазма. Я боец и не люблю роль палача… Я думал, что некоторые мои коллеги, менее, э… щепетильные, сделали бы это дело не хуже.

Ох! Парни. Выть хочется! Старик Миронтон стал пурпурным! Солнце не светилось больше в его больших глазах!

— Если я поручаю вам эту работу, значит, я считаю вас наиболее квалифицированным для ее исполнения! Я ничего не делаю случайно.

Простота истины меня потрясла. Это правда. Старик, этот сладкоежка, надутый болтун, ничего не пускает на волю случая, и в этом его сила.

— Я думаю, у вас ложное представление о тонкости вашей миссии, Сан-Антонио. Дело идет о… перехвате одного человека между аэропортом и центром города. Итак, вы будете в Швейцарии, мирной стране, днем, среди людей… Нужен такой тип, как вы, чтобы преуспеть в подобном деле без… без потерь. Учтите, в случае провала я ничего не смогу для вас сделать!

Очаровательно.

— Хорошо, простите меня, шеф. Как я узнаю субъекта?

Он резко открыл один из ящиков, что тот чуть не выпал, взял фотографию, подколотую к описанию, и