Ахероном».*106 И я: «О если ты не отлученОт дара нежных песен, что, бывало,Мою тревогу погружали в сон,109 Не уходи, не спев одну сначалаМоей душе, которая, в земнойИдущая личине, так устала!»112 «Любовь, в душе беседуя со мной»,* —Запел он так отрадно, что отрадаИ до сих пор звенит во мне струной.115 Мой вождь, и я, и душ блаженных стадоТак радостно ловили каждый звук,Что лучшего, казалось, нам не надо.118 Мы напряженно слушали, но вдругВеличественный старец* крикнул строго:«Как, мешкотные души? Вам досуг121 Вот так стоять, когда вас ждет дорога?Спешите в гору, чтоб очистить взорОт шелухи, для лицезренья бога».124 Как голуби, клюя зерно иль сор,Толпятся, молчаливые, без счета,Прервав свой горделивый разговор,127 Но, если вдруг их испугает что-то,Тотчас бросают корм и прочь спешат,Затем что поважней у них забота, —130 Так, видел я, неопытный отряд,Бросая песнь, спешил к пяте обрыва,Как человек, идущий наугад;133 Была и наша поступь тороплива.
Песнь третья
У подножия горы Чистилища — Умершие под церковным отлучением
1 В то время как внезапная тревогаГнала их россыпью к подножью скал,Где правда нас испытывает строго,4 Я верного вождя не покидал:Куда б я устремился, одинокий?Кто путь бы мне к вершине указал? 7 Я чувствовал его самоупреки.*О совесть тех, кто праведен и благ,Тебе и малый грех — укол жестокий!10 Когда от спешки он избавил шаг,Которая в движеньях неприглядна,Мой ум, который все не мог никак13 Расшириться, опять раскрылся жадно,И я глаза возвел перед стеной,От моря к небу взнесшейся громадно.16 Свет солнца, багровевшего за мной,Ломался впереди меня, покорныйПреграде тела, для него сплошной.19 Я оглянулся с дрожью непритворной,Боясь, что брошен, — у моих лишь ногПеред собою видя землю черной.22 И пестун мой: «Ты ль это думать мог? —Сказал, ко мне всей грудью обращенный. —Ведь я с тобой, и ты не одинок.25 Теперь уж вечер там, где, погребенный,Почиет прах, мою кидавший тень,Неаполю Брундузием врученный.*28 И если я не затмеваю день,Дивись не больше, чем кругам небесным:Луч, не затмясь, проходит сквозь их сень.31 Но стуже, зною и скорбям телеснымПодвержены и наши существаМогуществом, в путях своих безвестным.34 Поистине безумные слова —Что постижима разумом стихияЕдиного в трех лицах естества!37 О род людской, с тебя довольно guia;*Будь все открыто для очей твоих,То не должна бы и рождать Мария.40 Ты* видел жажду тщетную таких,Которые бы жажду утолили,Навеки мукой ставшую для них.43 Средь них Платон и Аристотель былиИ многие». И взор потупил онИ смолк, и горечь губы затаили.46 Уже пред нами вырос горный склон,Стеной такой обрывистой и строгой,Что самый ловкий был бы устрашен.49 Какой бы дикой ни идти дорогойОт Лериче к Турбии,* худший путьВ сравненье был бы лестницей пологой.52 «Как знать, не ниже ль круча где-нибудь, —Сказал, остановившись, мой вожатый, —Чтоб мог бескрылый на нее шагнуть?»55 Пока он медлил, думою объятый,Не отрывая взоров от земли,А я оглядывал крутые скаты, — 58 Я увидал левей меня, вдали,Чреду теней,* к нам подвигавших ноги,И словно тщетно, — так все тихо шли.61 «Взгляни, учитель, и рассей тревоги, —Сказал я. — Вот, кто нам подаст совет,Когда ты сам не ведаешь дороги».64 Взглянув, он молвил радостно в ответ:«Пойдем туда, они идут так вяло.Мой милый сын, вот путеводный свет».67 Толпа от нас настолько отстоялаИ после нашей тысячи шагов,Что бросить камень — только бы достало,70 Как вдруг они, всем множеством рядовТеснясь к скале, свой ход остановили,Как тот, кто шел и стал, дивясь без слов.73 «Почивший в правде, — молвил им Вергилий, —Сонм избранных, и мир да примет вас,Который, верю, все вы заслужили,76 Скажите, есть ли тут тропа для нас,Чтоб мы могли подняться кручей склона;Для умудренных ценен каждый час».79 Как выступают овцы из загона,Одна, две, три, и головы, и взглядСклоняя робко до земного лона,82 И все гурьбой за первою спешат,А стоит стать ей, — смирно, ряд за рядом,Стоят, не зная, почему стоят;85 Так шедшие перед блаженным стадомК нам приближались с думой на челе,С достойным видом и смиренным взглядом.88 Но