произнесенной.124 Обеими руками подхватив,Меня к груди прижал он и початымУже путем вернулся на обрыв;127 Не утомленный бременем подъятым,На самую дугу меня он взнес,Четвертый вал смыкающую с пятым,130 И бережно поставил на утес,Тем бережней, что дикая стремнинаБыла бы трудной тропкой и для коз;133 Здесь новая открылась мне ложбина.
Песнь двадцатая
Круг восьмой — Четвертый ров — Прорицатели
1 О новой муке повествую нынеВ двадцатой песни первой из канцон,*Которая о гибнущих в пучине.*4 Уже смотреть я был расположенВ провал, раскрытый предо мной впервые,Который скорбным плачем орошен;7 И видел в круглом рву толпы немые,*Свершавшие в слезах неспешный путь,Как в этом мире водят литании* .10 Когда я взору дал по ним скользнуть,То каждый оказался странно скрученВ том месте, где к лицу подходит грудь;13 Челом к спине повернут и беззвучен,Он, пятясь задом, направлял свой шагИ видеть прямо был навек отучен.16 Возможно, что кому-нибудь столбняк,Как этим, и сводил все тело разом, —Не знаю, но навряд ли это так.19 Читатель, — и господь моим рассказомТебе урок да преподаст благой, —Помысли, мог ли я невлажным глазом22 Взирать вблизи на образ наш земной,Так свернутый, что плач очей печальныйМеж ягодиц струился бороздой.25 Я плакал, опершись на выступ скальный.«Ужель твое безумье таково? —Промолвил мне мой спутник достохвальный.28 Здесь жив к добру тот, в ком оно мертво.*Не те ли всех тяжеле виноваты,Кто ропщет, если судит божество? 31 Взгляни, взгляни, вот он, землею взятый,Пожранный ею на глазах фивян,Когда они воскликнули: «Куда ты,34 Амфиарай? Что бросил ратный стан?»,А он все вглубь свергался без оглядки,Пока Миносом не был обуздан.37 Ты видишь — в грудь он превратил лопатки:За то, что взором слишком вдаль проник,Он смотрит взад, стремясь туда, где пятки.*40 А вот Тиресий, изменивший лик,Когда, в жену из мужа превращенный,Всем естеством преобразился вмиг;43 И лишь потом, змеиный клуб сплетенныйУдарив вновь, он стал таким, как был,В мужские перья* снова облаченный.*46 А следом Арунс надвигает тыл;Там, где над Луни громоздятся горыИ где каррарец пажити взрыхлил,49 Он жил в пещере мраморной* и взорыСвободно и в ночные небеса,И на морские устремлял просторы.*52 А та, чья гривой падает коса,Покров грудям незримым образуя,Как прочие незримы волоса,55 Была Манто* ; из края в край кочуя,Она пришла в родные мне места;*И вот об этом рассказать хочу я.58 Когда она осталась сиротаИ принял рабство Вакхов град* злосчастный,Она скиталась долгие лета.61 Там, наверху, в Италии прекрасной,У гор, замкнувших Манью рубежомВблизи Тиралли, спит Бенако* ясный.64 Ключи, которых сотни мы начтемМеж Валькамбникой и Гардой, склоныПеннинских Альп омыв, стихают в нем.*67 Там место есть, где пастыри Вероны,И Брешьи, и Тридента, путь свершив,Благословить могли бы люд крещеный.*70 Оплот Пескьеры, мощен и красив,Стоит, грозя бергамцам и брешьянам,Там, где низиной окружен залив.*73 Все то, что в лоне уместить песчаномНе мог Бенако, — устремясь сюда,Течет рекой по травяным полянам.76 Начав бежать из озера, водаЗовется Минчо, чтобы у ГоверноВ потоке По исчезнуть навсегда.*79 Встречая падь, на полпути примерно,Она стоит, разлившись в топкий пруд,А летом чахнет, но и губит верно.*82 Безжалостная дева, идя тут,Среди болота сушу присмотрела,Нагой и невозделанный приют.85 И здесь она, чуждаясь всех, оселаСо слугами, гаданьям предана,И здесь рассталась с оболочкой тела.88 Рассеянные кругом племенаПотом сюда стянулись, ибо знали,Что эта суша заводью сильна.91 Над мертвой костью город основалиИ, по избравшей древле этот дол,Без волхвований Мантуей назвали.94 Он многолюдней прежде был и цвел,Пока недальновидных КасалодиЛукавый Пинамонте не провел.*97 И если ты услышал бы в народеНе эту быль о родине моей,Знай — это ложь и с истиной в разброде».100 И я: «Учитель, повестью твоейЯ убежден и верю