старинного дома. По ходу действия ему пришлось бежать через дымовую трубу. А накануне ночью мне снилось, будто я обнаружил огромный, загадочный, потайной чердак и с интересом начал исследовать его; однако вскоре стало ясно, что мне лучше покинуть дом, и я решил воспользоваться чердаком.

14-й день ознаменовался четырьмя случаями, помеченными знаком «+».

Чистый результат двухнедельного эксперимента был таков: два убедительных примера моего «феномена» и шесть менее убедительных — если рассматривать их по отдельности — примеров, которые, впрочем, едва ли можно объяснить простым совпадением, учитывая их количество. Но самое важное следствие — понимание того факта, что ни один из этих примеров не был бы подмечен, если бы я не вспомнил и не записал сновидения, а затем после свершения реальных событий не просматривал свои записи.

Итак, эксперимент частично подтвердил теорию о том, что мой «феномен» — всего-навсего нормальное, хотя и ускользающее от поверхностного наблюдения, свойство человеческого отношения ко времени. А согласно этой теории, не только я, но и любой другой человек может в ходе эксперимента наблюдать указанный «феномен». Значит, я должен убедить кого-нибудь подвергнуть себя аналогичному испытанию.

Сделать это милостиво согласилась одна молодая особа (назовем ее мисс Б.). Я выбрал ее главным образом потому, что она была до крайности нормальным человеком: она не имела никакого «психического» опыта и верила, что никогда не видит снов. Мисс Б., разумеется, убеждала меня, что совершенно не годится для эксперимента, поскольку за всю свою жизнь ей снилось от силы 6 или 7 снов.

Наутро после первой ночи эксперимента она подошла ко мне и заявила, что наша затея безнадежна. Сразу после пробуждения мисс Б. пыталась припомнить свои сны, но безрезультатно. Я посоветовал ей не беспокоиться и постараться сначала воскресить в памяти то, что она думала в момент пробуждения, а затем вспомнить, почему она думала именно об этом. Как я и предполагал, прием сработал; и каждый из последующих шести дней мисс Б. удавалось припомнить какой-нибудь коротенький сон.

На шестой день эксперимента — если вести подсчет от той ночи, когда она увидела «первый» сон, — она получила следующий результат.

Однажды, прогуливаясь в ожидании поезда до станции «Плимут», мисс Б. оказалась у конца платформы. Там она наткнулась на ворота, запертые на 5 или 6 засовов и ведущие к дороге. Как только она приблизилась к воротам, по другой стороне прошел какой-то мужчина, погоняя трех бурых коров, причем кнут он держал как-то по-особенному — словно это была удочка.

Во сне ей привиделось, будто она идет по знакомой ей тропинке и к своему великому удивлению обнаруживает, что тропинка упирается в запертые на 5 или 6 засовов ворота, которые взялись неизвестно откуда. Ворота в точности напоминали пристанционные, и когда она приблизилась к ним, по другой стороне прошел мужчина. Он погонял трех бурых коров и держал в руках кнут на манер удочки. Во сне эта процессия двигалась в том же порядке, что и наяву.

Этот сон приснился мисс Б. утром накануне реального события.

Сплавление «прошлого» образа знакомой тропинки с «будущим» образом ворот дает нам прекрасный пример «интеграции».

Затем я попросил провести аналогичный эксперимент свою кузину мисс С. Она также не имела подобного рода опыта и полагала, что сны снятся ей крайне редко. Однако в ходе эксперимента она великолепно припоминала забытые сны и подмечала детали, хотя поначалу ей с трудом удавалось находить связь сновидений с реальными событиями, включая и те, что происходили в прошлом. Например, она никак не могла понять, каким образом сон о прогулке по крыше может быть связан с эпизодом следующего дня, когда мы вместе взбирались на крышу бунгало. Между тем она, по ее словам, уже много лет не поднималась ни на какие крыши. И все же на восьмой день она получила следующее убедительное доказательство.

Когда мисс С. приехала в загородную гостиницу, ее сразу предупредили о проживающей там странной и подозрительной особе, которую все постояльцы принимали за немку. (Случай этот, надо сказать, произошел в конце войны.) Вскоре она и сама встретила эту особу в саду, примыкавшем к гостинице. Сад был необычным — очень большим, с множеством огромных деревьев редких пород. Человек, не знающий, что сад принадлежит гостинице, вполне мог бы принять его за общественный парк. Предполагаемая «немка» была одета в черную юбку и черно-белую блузку в полоску, а ее волосы были собраны в пучок на макушке.

Ночью моей кузине приснилось, будто в общественном парке она встречает какую-то немку, одетую в черную юбку и черно-белую полосатую блузку и с собранными в пучок на макушке головы волосами. Моя кузина заподозрила в ней шпионку.

Этот сон приснился ей за два дня до реального события. (Запись сновидения не была датирована никаким числом, но находилась в моих руках, когда произошло подтверждающее его событие.)

А еще раньше эксперимент, проводимый мисс С, дал другое, почти — но не совсем — убедительное доказательство: ей приснился сон об одном письменном известии, и вскоре она действительно получила от подруги письмо соответствующего содержания.

Затем попытала счастья миссис Л. и уже в первую ночь увидела великолепный сон. Он, однако, касался двух отдельных эпизодов, которые произошли на следующей неделе. Установленный нами двухдневный срок оказался превышен, но соответствие сна и яви было настолько очевидным, что здесь вступало в действие правило, позволяющее в исключительных случаях расширять временные границы.

Оба эпизода имели отношение к общественным собраниям в Корвене. Миссис Л. посетила одно из них и рассказала мне о том, что ее удивило множество священников, появившихся бог весть откуда и заполнивших буквально все здание, хотя до начала собрания не происходило ничего, что могло бы интересовать церковь.

На другом собрании присутствовала моя сестра, которая потом поделилась с миссис Л. своими впечатлениями. Просунув голову в дверь, она, по ее словам, застала очередной пандемониум в самом разгаре. Она уже готова была осторожно ретироваться, когда председатель, заприметивший ее, закричал: «Входите, мисс Данн,и посмотрите, как. мы, валлийцы,сражаемся!»

Во сне миссис Л. увидела себя на общественном собрании. Она была крайне раздражена выходками какого-то священника, находившегося среди присутствующих и мешавшего своими настойчивыми требованиями прочесть нечто вроде проповеди и завершить ее молитвой. Миссис Л. запротестовала. Священник откинулся в кресле так, что задел ее. Между тем другой мужчина толкнул ее в руку. Тогда она поднялась и, ударив кулаком по столу, воскликнула: «Кто несет ответственность за поведение собравшихся? Мне известно, что валлийцы славятся своими дурными манерами, но здесь я не допущу этого!»

Записав свой сон, миссис Л. совершенно забыла о нем и даже не удосужилась перечитать свои записи на второй день. Поэтому когда произошли оба реальных события, она и не вспомнила о сновидении. Только по чистой случайности я, просматривая ее записи, нашел этот сон.

Следующим согласился на эксперимент майор Ф. Он взялся за дело с большим интересом. Добиться успеха в такого рода занятии, говорил он, все равно что заранее определить победителя в дерби. Однако по окончании эксперимента он убедился в моей абсолютной правоте и, боюсь, еще в том, что сновидящее сознание недостаточно хорошо понимает свою работу.

Майор Ф. — довольно известный художник-маринист. На второй день эксперимента он отправился на взморье, чтобы зарисовать две лодки, которые он не так давно заприметил на берегу. Придя на место, он увидел, что одну из лодок перекрасили в яркие — красный и синий — цвета, характерные для спасательных шлюпок. Но он все же сделал зарисовку, что, разумеется, заставило его долго и пристально созерцать саму лодку и ее раскраску. Судно лежало на невысоком зеленом дерне, а в отдалении на пирсе, который тоже попал на холст, находилось нечто вроде лодки — удлиненное, красное, посередине покрытое какой-то материей.

Во сне, приснившемся майору Ф. накануне ночью, фигурировал образ красно-голубой