Таня, уже ступившая на дно, замерла.

После паузы другой голос пробормотал:

— Кому тут быть? Тебе мерещится, Макс! Спи! До смены далеко.

— Спать на посту не положено, — отозвались в глубине. — Узнают, попадет нам.

В пещере задвигались.

— Надо проверить. Может, пришли проклятые партизаны? — произнес тот, кого назвали Максом.

— Ступай. Ты даже охрип со страху. Да прихвати кусок свинины. Наверно, опять тебя тигр разыскивает.

Грянул хохот. Таня поняла. Солдат, вызывавший насмешки, — тот самый Макс Лауберг, на которого зимой напал Джо.

Группа людей вышла из пещеры. Таня узнала об этом по насмешливым прощальным возгласам. Дозор скоро вернулся.

— Темно и тихо, — объявил Макс. — Ничего подозрительного не обнаружили.

— Что же это был за шум?

— Камень упал, наверно.

Солдаты за стеной больше не спали, но разговаривали так тихо, что ни одного слова нельзя было расслышать.

Таня устроилась поудобней, стараясь сидеть неподвижно. Камешки предательски шуршали при малейшем движении. Время тянулось невыносимо долго. Ноги затекли.

Как хорошо было когда-то играть в этой пещере! Ян и Леня были тогда друзьями. Давно это было... Да, в тот самый день, когда дядя Боря рассказал ей о тайне второго зала и они решили затеять игру в «Человека-невидимку». В тот самый день, когда она, Леня и Ян до поздней ночи сидели вместе и беседовали. Ян больше рассказывал о прошлом, а Леня мечтал о будущем — о фантастических звездных кораблях, о мужественных покорителях вселенной. Ян ласково прозвал брата и сестру «звездолетами». Таня почувствовала, что без всякой злобы думает о Яне, и рассердилась на себя, вспомнив его поведение при немцах.

Очень хочется слать. Очень хочется уйти. Но ведь она еще ничего не узнала.

До рассвета далеко...

Неожиданно в пещере раздался шум — очевидно, явилась смена. Послышались разговоры. Таня затаила дыхание. Воскресла надежда, что затея с подслушиванием удастся.

Но, как нарочно, гитлеровцы говорили о чем угодно, только не о делах. Слышались шуточки, смех. Солдаты грубовато разыгрывали друг друга.

Наконец прозвучала одна фраза, которая привлекла внимание девочки:

— Макса спроси, как он ночью перепугался, — басил кто-то. — Совсем приготовился партизан встречать, да они весточку прислали, что задержатся.

— Эх, был бы веселый танцкласс! — вставил язвительный тенорок. — И гостям и хозяевам пришлось бы жарко!

— Молчать, Зингер! — прозвучал повелительный окрик.

— А что, неправда, господин ефрейтор? — заливался тенорок. — Разве наши каленые орешки им по зубам?

Ефрейтор гневно цыкнул, и шутник умолк.

Девочка сообразила, что «орешки» имеют прямое отношение к тому, что хранится в пещере, а гитлеровцы больше всего боятся налета партизан. Значит, надо сообщить об этом партизанам. Вероятно, пора уходить. С рассветом трудно будет ускользнуть незамеченной. Не успела Таня об этом подумать, как ее внимание привлекли новые звуки. Ей показалось, будто к пещере подъехала автомашина. За стеной сразу все стихло.

В напряженной тишине Таня услышала чей-то знакомый голос:

— Почему медлите? Ефрейтор Козиц!

— Слушаю, господин Краузе!

«Краузе!» — ахнула девочка.

— Разделите солдат на группы. Сдавайте пост. Выставить дозор наверху.

— Есть! — Ефрейтор пошел выполнять приказание.

Тотчас возле пещеры послышался людской топот, передвижение. Внутри, очевидно, осталось только начальство.

— Господин Краузе! — К офицеру обратился юноша. Сердце Тани снова забилось с бешеной силой. Ей ли не узнать, кто это! — Я бы не советовал вам долго задерживаться в складе боеприпасов. Я получил сведения, что партизаны проявляют активность. Они, видимо, узнали, что здесь близко засекреченный аэродром.

— Ты прав, Ян! Часто твои сведения бывают верными. Я усилил охрану, но следует предупредить Хеслена. Именно сейчас нам важно держать летные силы наготове! Идем!

Они двинулись к выходу. Таня сидела как оглушенная. Ян!.. Гитлеровский шпион!

Усилием воли она взяла себя в руки. Размышлять было некогда. Таня приподнялась и начала осторожно подниматься по веревке.

...Когда девочка вышла на свежий воздух, у нее закружилась голова. Весенний голубой рассвет был напоен ароматами. Еще час — и станет совсем светло.

Таня подползла к знакомой тропе. Веревку и фонарик она забыла в пещере, но теперь они ей были не нужны.

Скорей, скорей, только бы не настигли солдаты, только бы успеть домой до того, как его обитатели начнут просыпаться! Краузе, наверно, проедет прямо в комендатуру. Таня представляла себе, как сообщит Шурику о засекреченном аэродроме, о складе боеприпасов в пещере, о новом немецком шпионе. Шурик уж сумеет передать все партизанам. Дядя Боря, как начальник разведки, конечно, узнает об этом. Кто знает, может, командир разрешит ему взять Таню в лес.

Но мысль о Яне остро ранила ее сердце. Рос в их доме, жил вместе с дедушкой — и вот... Из своего сарайчика Таня не раз видела, как Ян проходил по двору, направляясь в квартиру Краузе. Но ей не хотелось думать, какие «дела» связывают его с ненавистным фашистом. Теперь все стало ясно.

Таня споткнулась о корень сосны и остановилась, задыхаясь от стремительного бега.

И вдруг страшный взрыв потряс воздух. Земля заколебалась. Взрывная волна отбросила Таню далеко в сторону. Она потеряла сознание.

Когда Таня открыла глаза, все вокруг показалось ей неузнаваемым. Она лежала в небольшой комнате на раскладушке. Комната была сплошь уставлена самыми разнообразными вещами: ящики, полки с книгами, старые стулья и кресла громоздились чуть не до потолка.

Напротив на стене висели дедушкины часы. Они пробили шесть. Их мелодичный бой был так хорошо знаком девочке, что она даже прикрыла веки. Может, никакой войны и не было? В столовой бьют часы, а она, Таня, ждет прихода дедушки в «честнопионерской».

Однако комната, кроме часов, ничем не напоминала дедушкин кабинет. Таня вспомнила — в нижнем этаже, у Клавдии Матвеевны, была такая же. В ней модистка держала, как и в сарае, ненужные в обиходе вещи. Машина мама отличалась бережливостью, переходившей в скупость, даже щепочки не выкидывала зря.

А часы? Наверно, вместе с другими вещами верхних квартирантов хозяйка получила их в дар от немцев.