— Доннерветтер! — Макс бегал взад и вперед по комнате. — Но сторожа, открывшие клетки? Они же погибнут первыми.

— У них есть оружие, и они, наверно, ушли в партизаны, — уже от себя фантазировала Таня. — Они каждую тропку в лесу знают.

— Я говорил тебе, Вилли. Увидишь, партизаны еще натравят тигров на город!

— Очень опасные звери, — подтвердила девочка. — Мы все теперь будем бояться выйти на улицу.

...Вернувшись в сарай, где было уже совсем темно, Таня схватила Шурика за руку.

— Зачем ты сочинял им сказки насчет тигров?

Мальчик засмеялся.

— Почему сочинял? Джо ведь тигр. И он наверняка бродит по лесу. А потом... — Шурик понизил голос. — Мне пришла мысль. Что, если они поверят? Хоть чуть-чуть. Понимаешь? Ведь это пойдет на пользу нашим.

Правильно! Таня с уважением взглянула на Шурика.

— В общем так и давай действовать, — сказал на прощание Шурик. — Увидишь подходящего — валяй насчет тигров. Я тоже не подкачаю, даже притворюсь, что встретил их и страшно испугался.

...По городу поползли слухи. В лесу, оказывается, бродили голодные тигры. Один из них накинулся на шофера Макса Лауберга, и тот, весь израненный, долго лежал в больнице. Хищники до того осмелели, что их видели даже в окрестностях города.

Солдаты, в том числе Коротышка Ганс, раньше всех встретивший полосатую кошку, клялись и божились, что все это штуки проклятых партизан. Лично он, Ганс, лучше вытерпит любой гнев начальства, чем выйдет в одиночку за пределы города. Уж и так сколько солдат пропало без вести!

Паникеры еще больше уверились в правдивости слухов, когда услышали рассказ одного из солдат, недавно сбежавшего из партизанского плена.

Тот сам своими глазами видел в лагере прикованного к цепи тигра. Если б не смекалка и быстрые ноги, попал бы пленник в пасть зверя!

Таня шла и считала деревья от развилки дорог. Третье, четвертое, пятое... Кажется, вон та сосна, склонившаяся над большим камнем. Камень напоминает спину двугорбого верблюда.

Так и есть — нижние ветки лежат на камне крест-накрест, образуя большой икс. Именно здесь должен быть спрятан пакет, за которым послал ее Шурик.

Девочка рукавичкой смахнула с веток снег, приподняла их. В углублении между «горбами» виднелся сверток, обернутый клеенкой. Таня быстро сунула его за пазуху и опять тщательно замаскировала ложбинку.

Надо было возвращаться, но Таня медлила. Хорошо в заснеженном лесу! Снег пахнет арбузом, скоро уже весна. Февраль! Таня глубоко вздохнула и вполголоса запела новую песню о Севастополе, которой научил ее Шурик.

Песня звучала еле слышно, и все же на нее откликнулась красногрудая птичка с глазами-бусинками. Птичка сидела на сухом пеньке, купаясь в солнечном свете. Завидев Таню, она расправила крылья и весело подсвистнула.

Несколько секунд девочка и птица рассматривали друг друга. Вдруг красногрудка пулей метнулась в сторону. Навстречу, со стороны города, шагал по насту мужчина. Девочке он показался старым, сгорбленным то ли от мешка за плечами, то ли из-за неровной, усталой походки. Лица Таня не могла рассмотреть. Низко на лоб была надвинута меховая ушанка..

Таня замерла на месте, прижав локтем заветный сверток. Потом, с большим усилием заставила себя двинуться к городу. Она старалась идти спокойно, не прибавляя шаг. Ее не оставляло тревожное чувство, что старик смотрит ей вслед.

Таня не выдержала, обернулась и... вскрикнула.

Это был дядя Боря!

Борис Захарович стоял на пригорке. Он выпрямился, держа шапку в руке. Волосы его поседели, лицо осунулось, но улыбка была совсем прежней.

Таня сама не помнила, как кинулась на шею моряку, что говорила ему. Он молча слушал бессвязный лепет, тихо поглаживал Таню по голове.

Потом, обняв девочку за плечи, сел вместе с ней на поваленное ветром дерево в стороне от дороги. Таня постепенно пришла в себя.

— Где вы живете, дядя Боря? Почему не пришли домой?

Спросила и сейчас же обругала себя за глупость. Разве мог открыто показаться капитан советского корабля Борис Кравцов в оккупированном городе?

— Живу хоть и не дома, но под крышей, Тань-цзу! Здоров, как видишь. Расскажи-ка подробней о своей жизни. Об отце... как его арестовали, — добавил с трудом Кравцов.

Рассказ Тани моряк слушал молча. Только скрипнул зубами, когда она сказала о том, что толстый ефрейтор ударил старика.

— Ничего, — произнес он тихо, когда Таня закончила. — Они ответят нам за все.

Таня подняла глаза и испугалась. Таким она еще не видела дядю Борю. Капитан взглянул на наручные часы и тяжело поднялся.

— Пора идти, меня ждут.

Таня не спросила, кто ждет. Она знала: дядя Боря, конечно, там же, где и Леня, в горах у партизан. Когда теперь увидишь его? Девочка стояла, вся сжавшись, опустив голову.

Борис Захарович понял ее состояние.

— Не горюй! Мы еще встретимся, Тань-цзу!

Она крепко прижалась к пахнущему дымком лесных костров полушубку моряка, отчаянно зашептала:

— Возьмите меня с собой, дядя Боря! Я не хочу возвращаться. Я все буду делать, что мне скажут, я могу воевать, вот увидите! Только возьмите меня.

Грустная улыбка осветила лицо моряка.

— Нельзя, родная! Не разрешит командование. Детям в лесу не место. Не унывай, ты тоже на переднем крае, как весь наш народ.

Он приподнял заплаканное лицо Тани, твердо сказал:

— Не плачь! Твой дедушка не любит, когда плачут. Сейчас у меня важное дело, но, как только освобожусь, обещаю — устроим тебя у наших людей в городе. Потерпеть осталось немного. Потерпишь?

Таня кивнула.

— Молодец! — Кравцов крепко сжал руку девочки. — Леня и Джо не знают, что я встретил тебя, а то прислали бы привет.

Лицо Тани просияло.

— Леня и Джо? Они с вами? Леня здоров?

— Вполне! Оба в хорошей форме, — моряк улыбнулся. — Ты знаешь, Джо сам пришел в наш лагерь. Ну, до свидания, Таня! Будет небо ясным... Помни! А обо мне ни гугу!..

Кравцов торопливо зашагал в горы. Таня чуть не бегом кинулась к городу. Ее ведь тоже ждали.

— Принесла? — нетерпеливо спросил Шурик, давно уже поджидавший Таню в условленном месте, за старой баней.

Когда сверток исчез в обширных карманах приятеля, Таня пытливо взглянула на мальчика.

— Шурик, там листовки, да? Можно мне помочь их расклеивать?