падал все ниже и ниже, пока не упал до девяти градусов ниже нуля.

Печку Таня топила редко — нечем было. Жители города подбирали на улицах каждую щепку. Изношенная одежда не грела. Хорошо, что Шурик изредка навещал ее, каждый раз появляясь с вязанкой хвороста или щепок. Мальчик приходил обычно к вечеру, стараясь не встречаться с жильцами нижнего этажа.

— Не люблю Пинкертонов, — коротко пояснил он.

Таня в душе была согласна с ним. С Машей она окончательно разошлась после того, как взяли дедушку.

Сегодня Шурик пришел раньше. Ребята беседовали в затишке возле сарая, когда мимо них спешно прошагал солдат с забинтованной головой и руками. Он постучал в дверь квартиры майора. Вилли, денщик Хеслена, вышел на стук и с изумлением отступил, пропуская мимо себя посетителя. Скоро в кухне наверху вспыхнул свет.

— Это пришли не к майору, а к Вилли, — прошептала Таня. — Майор вернется только завтра, а Вилли не вредный. Ты не уходи.

— Откуда ты знаешь, что Вилли не вредный?

— Он всегда хорошо относился к нам с дедушкой.

И Таня рассказала, что Вилли никогда не кричал на нее и других детей, никогда не держал себя, как представитель «нового порядка». Однажды в отсутствие Хеслена даже поправил протекавшую крышу сарая.

Как-то раз, Таня слышала, Вилли ответил пьяному солдату, кричавшему, что русские «смотрят волком» :

— А ты бы не смотрел? Тебе бы понравилось, если б в твой дом пришли чужие?

В тот страшный день, когда дедушку увезли и Таня осталась одна, Вилли, пробегая мимо сарая, сунул ей в руку горячую картофелину и прошептал:

— Возьми! Плакать не надо. Все будет карош!

— Видишь, и немцы не все одинаковые... — сказал Шурик, выслушав Таню.

Но странно, почему гость Вилли в бинтах? Ведь поблизости никаких сражений нет.

...Этот же самый вопрос задал Вилли своему приятелю, шоферу грузовика Максу Лаубергу.

— Почему забинтован? — вопросом на вопрос ответил тот. — Удивляйся лучше тому, что голова на плечах осталась.

Вилли и Макс были давно и хорошо знакомы — не раз встречались до войны у себя на родине, в тихом немецком городке. Не предполагали тогда друзья, что жизнь забросит их в далекую, чужую страну, столкнет с холодами, ненавистью непокоренного народа.

Наедине друг с другом Макс и Вилли по-прежнему отводили душу, хотя беседовать откровенно было теперь не безопасно. И сегодня, когда они вместе уселись за стол, Макс рассказал такую странную историю, что денщик просто не верил своим ушам.

Оказывается, шоферу пришлось недавно вести одну из машин с продовольствием по горной лесной дороге. Транспорт полз медленно — мешал гололед. Грузовики то и дело заносило на спусках и поворотах.

Трехтонка Макса шла в конце колонны. В ее кузове верещало несколько тощих свиней, «реквизированных» у жителей горного селения.

Начало темнеть. Того и гляди из леса покажутся партизаны... А тут еще передняя машина забуксовала на подъеме. Остановились и остальные. Свиньи вопили все громче. Макс с раздражением пробормотал: «К черту!» И точно в ответ вдруг какая-то таинственная тень молниеносно метнулась с пригорка в кузов грузовика.

Шофер открыл кабину, спрыгнул в снег. Он увидел, как из кузова на обочину дороги вылетел полосатый зверь. В пасти у него судорожно бился и верещал поросенок.

Немец выхватил револьвер и несколько раз выстрелил в диковинное существо. Зверь заревел и, бросив добычу, кинулся на человека. Макс упал лицом в снег. Только это и спасло его.

Водитель был одет в плотную кожанку. Пока хищник царапал и рвал ее когтями, сбежались солдаты и стали стрелять в воздух, чтобы не ранить товарища. Напуганный выстрелами тигр умчался в лес, оставляя за собой кровавый след.

— Я не трус, ты знаешь, — закончил Макс, размахивая вилкой. — В России можно ждать любого нападения из-за угла. Но тигры... Да еще в Крыму! — Макс стукнул по столу кулаком.

— Может, тебе показалось?

Шофер рассмеялся.

— Казаться может лишь после бутылки русского шнапса, а я в тот день не пробовал ни капли. Напрасно я не поверил Коротышке Гансу, который накануне уверял, что они с Карлом видели тигра в лесу и едва спаслись бегством. Как хочешь, это выдумки проклятых партизан. Такие люди способны на все...

— Даже превратиться в тигра? — пошутил Вилли. Потом, взглянув в окно, серьезно сказал: — Вон там, на дворе, дети. Девочку я знаю. Она живет здесь в сарае и говорит по-нашему. Позвать ее?

— На что нам русская девчонка?

— Она может знать про твоих тигров. Брат ее ушел к партизанам.

— О-о! Тогда она ничего не скажет.

— Нас с тобой интересуют не партизаны, а тигры. Девчонку мне жаль. Моей Марте столько же лет. Смотри, как посинела от холода! Я иногда ее зову погреться в кухню. Дед ее в лапах Краузе.

Макс присвистнул.

— Как же твой хозяин разрешает приглашать девчонку? Ведь он заместитель Краузе и, говорят, боится «шефа» как огня.

— Он не знает об этом, — поспешно сказал Вилли. — К тому же сегодня уехал.

— Тогда зови!

Таня обернулась на голос звавшего ее из окна Вилли. Тот крикнул:

— Будешь греться. Мальчик тоже может войти!

Девочка вопросительно взглянула на Шурика. К ее удивлению, приятель кивнул:

— Идем!

Войдя в кухню, ребята сразу кинулись к пылающей печке. Вилли пододвинул детям остатки ужина, и они набросились на еду. Утолив первый голод, Таня внимательно посмотрела на другого солдата.

Простоватое и в то же время самоуверенное лкцо Макса с лихо закрученными усиками не понравилось ей. Вилли заметил это.

— Макс хороший, не бойся! Его ранил зверь. Видишь бинты? Твой друг, — он указал на Шурика, — говорит по-немецки?

— Плохо, — подбирая слова, ответил мальчик, — но понимать могу.

— Зер гут! — кивнул Вилли. — Объясните вы оба, откуда в ваших лесах тигры?

Тигры? Ребята переглянулись. Речь, конечне, идет о Джо. Значит, он жив?

— Пусть солдат расскажет, что с ним случилось, — шепнул Шурик.

Таня повторила его просьбу.

Макс, не жалея красок, снова приступил к повествованию о лесном приключении. Ребята слушали затаив дыхание.

— Тигры убежали из заповедника! — неожиданно вмешался Шурик, когда Макс умолк. Глядя на Таню, он твердо, раздельно произнес: — Звери сидели в железных клетках, и наши ученые изучали их. А теперь сторожа, наверно, открыли клетки, потому что тигров нечем кормить.

Таня послушно перевела.

— Их много? — с ужасом спросил Макс.

— Тигров? Около двух десятков. Перед войной их взяли из Московского зоопарка для опытов. Хотели отвезти обратно, да не успели.

— Для каких опытов? — Таня встретилась взглядом с Вилли, задавшим этот вопрос, и поняла, что немец сомневается в правильности всего сказанного.

— Кажется, хищников хотели акклиматизировать, приучить к крымскому климату, — поспешил вмешаться Шурик.